Газета La Vanguardia о современной России

[b]Московские улицы переполнены электричеством, они излучают чудовищную энергию, агрессивную силу, разрушающую любое чувство оптимизма. На три дня я вернулся в Москву, где прожил столько времени, что привычка стерла любую возможность проводить сравнение; но два года отсутствия в этом городе, так или иначе, восстановили во мне эту способность.[/b] Россия и русские не хуже и не лучше других. У них своя правда, свои обстоятельства, своя история и свои традиции, но вернувшись сюда из Пекина, - активного в своем развитии, но расслабленного в своем жизненном импульсе - понимаешь, насколько Москва другой город. Московские улицы переполнены электричеством, они излучают чудовищную энергию, агрессивную силу, разрушающую любое чувство оптимизма. Оказавшись явно привилегированным, выделенным национальной 'рыночной экономикой' пространством - все денежные потоки страны проходят через этот город - российская столица представляет собой крайне грустное место, населенное недовольными людьми. Большая часть общества по-прежнему обделена капитализмом, действующим лишь для незначительной части - скажем, 15% - российского населения. И вес подобного бесчестья ощущается в воздухе, в желудках людей, проглотивших его практически беспрекословно. И теперь это состояние вызывает изжогу. [b]Ощущение временности[/b] Московские улицы представляют собой пространство не признающей жалости суровости, где нет даже проблесков сострадания. В сфере развлечений - где в избытке можно найти казино и стриптиз-клубы - больше неистовства, чем смеха, дионисийского разгула, чем поисков здоровых и приносящих радость удовольствий. Отношение к человеческому материалу: попользоваться и выбросить. Создается впечатление, что все должно делаться по-быстрому, не тратя времени, потому как все непостоянно. Это настолько отличается от необыкновенной чувствительности, благородства и человеческой теплоты, присутствующих в личных отношениях между живущими в России людьми. Со времен первого российского историка Николая Карамзина (1766-1826) все уезжающие из России неизбежно с тоской вспоминают о 'традициях братства', способных почти мгновенно разрушить существующие между людьми границы и помогающих установить близкие отношения с незнакомым тебе человеком. Находясь на Западе - с его куда более жесткими нормами межличностных связей и соблюдением дистанций между представителями различных классов - русские нередко тоскуют по принятым у них дома отношениям. В этом братстве Россия гораздо 'демократичнее' Запада, и потому подобная ее человечность нередко оказывается губительной для излишне сентиментальных. Москва остается той же, что нельзя сказать об экономической ситуации. Машина по экспорту нефти и газа работает на полную, а при цене 30-35 долларов за баррель и сокращении импорта, Россия переживает экономический рост. Положительное сальдо государственного бюджета в последние годы составляет 1,5-3% от ВВП и в этом году, по прогнозам, должно приблизиться 17600 миллионов долларов. Из этих денег Путин создал Стабилизационный фонд, из которого Россия без существенных проблем выплачивает свой внешний долг. [b]Философия 'путиномики'[/b] Философия 'путиномики' заключается в накопление денег на будущее, когда снизятся цены на нефть, 'на черный день'. Это лучше, чем просто глупо тратить их, но у России нет программы, которая использовала бы эти средства для придания динамизма другим секторам экономики и создания условий для развития экономики другого типа, в основе которой не лежала бы одна продажа исчерпаемых энергетических ресурсов. Подобной схеме развития соответствуют лишь страны третьего мира, что совершенно противоречит уровню образования россиян и человеческому потенциалу России. Кроме того, у России нет политики кредитования малого и среднего бизнеса; в еще меньшей степени в этой стране разработана стратегия для латания настолько зияющих дыр в социальной структуре, как задержки с выплатой зарплат служащим (в области образования, медицины и т.д.) и постыдные проблемы с обогревом домов, от которых страдают многие регионы государства с населением, деморализованным печальными событиями последних 20 лет. . . Для тех некомпетентных экономистов, что продолжают выступать в роли советников Кремля (кажется невообразимым, что люди Егора Гайдара и Анатолия Чубайса - этих неудачливых отцов 'шоковой терапии' 1992 года и 'приватизации' все еще остались там!), тратиться на социальные нужды означает 'сорить деньгами'. Но зато они считают выгодными свои вложения в ценные бумаги американского Казначейства. На настоящий момент валютные запасы России составляют более 100000 миллионов долларов. Львиная доля этого резерва (около 80000 миллионов) направлена на финансирование американского бюджетного дефицита: доходность американских ценных бумаг составляет смехотворный 1% годовых, а при этом большая часть российских внешнеторговых сделок заключается с Европейским Союзом. Как со всей справедливостью отметил один эксперт: подобная политика означает, что Россия частично финансирует затраты на бесславную иракскую кампанию. Сохраняя экономическую схему эпохи правления Ельцина, Путин продолжает способствовать обогащению новых олигархов, обирать бедных и укреплять клептократию, которую лишь попросили не вмешиваться в политику, в обмен на что она получила возможность обескровливать страну. [b]Воскрешение абсолютизма[/b] А что же политика? Что происходит с ней? Итогом последних четырех лет правления можно считать попытку сосредоточить всю власть в руках весьма ограниченной группы лиц. Если счастливым результатом катастрофичной мутации Советского Союза стала трансформация 'кратии государства' - номенклатуры - в нечто менее абсолютистское, когда появилась возможность развития гражданского общества, то в настоящий момент идет движение в сторону воскрешения былого абсолютизма. В высшей степени показательным в обозначении идеологического безумства 'рассеянного путинизма' оказывается опубликованная в еженедельнике 'Эксперт' статья. Издание имеет отнюдь не маргинальный характер, а относится к зоне влияния новой олигархии. В Европе, пишет представляющий 'новую идеологию' Игорь Богацкий, 'кризис западного общества, потеря его витальности, жизненной энергии' очевидна. В двадцатых и тридцатых годах Германии Гитлера удалось противостоять этому упадку, но там, по словам Богацкого, 'пошли слишком далеко'. Сегодня же 'в современной Европе ударились в противоположную крайность, утверждая последовательный пацифизм и гедонистическое отношение к жизни'. В России, продолжает он, 'построение мощного государства, вбирающего в себя все властные институты, воссоздающего корпорации для воспитания своих граждан и поддержания их дисциплины, может быть совместимо с идеей свободы индивида от государства'. Далее этот мечтатель пишет, что 'лозунг Муссолини "все для государства, ничего против государства и свобода индивида в государстве" в России в новых исторических условиях обретает и совершенно новое звучание'. Стимул развития 'нового порядка' идет уже не из Европы, а из Соединенных Штатов: 'Здесь, в отличие от Европы, демократия и гражданские свободы оказывались совместимы с имперскими амбициями, авторитарностью и сильным государством, способным эффективно поддерживать внутренний политический порядок и решительно отстаивать интересы сообщества на международной арене'. 'США сегодня объективно являются духовным центром Запада'. А что же говорит Путин? 'Возврат к какой бы то ни было тоталитарной системе абсолютно исключен', - заявил он в интервью чилийской прессе перед самым началом саммита АТЭС. 'Демократические институты должны быть основаны на историческом опыте, на традициях и на уровне развития демократических институтов и институтов гражданского общества. . . Россия пока ищет наиболее оптимальное устройство общества'. [b]Вне власти будущего нет[/b] Наступление на плюрализм во имя 'самовластия', являющегося весьма русской традицией, идет по всем правилам. Российская Дума оправдывает свое еще царское название: сегодня она значит даже меньше, чем во времена Ельцина. Партийная система представляет собой аппендикс государства. В скором времени губернаторы регионов перестанут избираться местным населением, и будут назначаться Кремлем. Телевидение было монополизировано, выходившие в прямом эфире программы закрыты; все трансляции идут в записи. Даже президент Академии Наук должен быть утвержден Кремлем. Та рахитичная, существовавшая при Ельцине 'оппозиция' - Коммунистической партии, блока Явлинского - находится вне игры. Сам Явлинский, которому не удалось получить ни одного депутатского мандата, признается на встрече за закрытыми дверями, что не знает каким образом поддержать членов своей партии; 'они должны думать о будущем, а вне власти его нет', - сокрушается он. 'Терроризм' является прекрасным алиби. Второй человек в президентской администрации - этой непредусмотренной конституцией структуре, которая имеет больше власти, чем правительство и парламент вместе взятые - идеолог правящего режима Сурков открыто заявляет, что оппозиция - это 'пятая колонна терроризма'. Разумеется, растет обеспокоенность тем немногим, что осталось от российской 'расплывчатой демократии': очень мало свободы слова и возможность выезжать за границу (при наличии денег). В том, что касается внешнеполитических вопросов, то единственным вкладом России является сам факт ее наличия и занимаемое на мировой арене место, потому как позицию Кремля можно считать полностью ретроградной. Отношение к прошлому явно прочитывается в законопроекте, принятом Думой в первом чтении: согласно вынесенному предложению, праздник 7 ноября, когда россияне отмечали годовщину Октябрьской революции, будет заменен 'днем народного единства', установленным на 4 ноября - день освобождения Москвы от поляков в 1612 году. Как показывают результаты опросов общественного мнения, 70% россиян высказываются против подобных изменений. [b]Дружеские отношения Путина[/b] Лучшими 'друзьями' президента Путина становились самые посредственные пигмеи международной арены: Буш (Bush), Берлускони (Berlusconi), Аснар (Aznar). Первый из них - цитирую книгу одного из преподавателей МГИМО - 'фашиствующий недоумок и святоша, взлетевший на пост главы Белого Дома, заявляя, что Господь его союзник'. Вторые два - мелкие царьки, которые, вполне очевидно, вызвали немало заболеваний у Италии и Испании, где миллионы граждан были готовы голосовать за этих типов. У Путина с ними общего то, что он - цитирую тот же источник - 'постоянно твердит о 'антитеррористической коалиции' и заявляет, что борьба против 'международного терроризма' - самая важная задача нашего времени'. [b]Новый 'народный фронт' борьбы против автократии[/b] Что же происходит на улице? Прежде непримиримые враги, такие как националисты из Компартии и неолибералы пиночетовского толка (так называемые 'демократы') начинают поговаривать о неком 'народном фронте' борьбы против 'самовластия', против автократии. Они говорят, что молодежь стала просыпаться. Согласно кремлевским планам, к 2007 году вся оппозиция должна стать 'оппозицией Кремля', а не 'оппозицией Кремлю'. Гражданскому обществу придется поторопиться, если оно не хочет, чтобы Россия превратилась в ретроградную, лишенную будущего пустошь. По моему мнению, через несколько лет в России должна произойти 'бархатная революция', направленная против автократии и попытки возрождения владеющей всем 'кратии государства'. Будем надеяться, что этот переворот не окажется настолько же разочаровывающим, как и движение российского общества в 1989-1991 гг., которое подготовило приход 'приватизации', социальную реконверсию номенклатуры и выдвинуло в качестве своего лидера настолько посредственного и примитивного персонажа как Борис Ельцин. Остается надеяться, что опыт девяностых годов позволит возмужать российскому 'населению' до такой степени, что оно сможет постепенно и неизбежно трансформироваться в 'общество'. Участие и органичная интеграция России в Европейский Союз - я имею в виду ту Европу, граждане которой участвуют в создании жизнеспособного мира, а не Европу франкфуртских, лондонских или мадридских финансистов - зависит от этой ожидаемой 'бархатной революции'. [i]Rafael Poch, газета «La Vanguardia» (Испания) Перевод: Анна Гонсалес[/i]