СССР против страны лесов и озер

[b]65 лет назад Советский Союз напал на Страну лесов и озер. Вспоминать об этой военной кампании в СССР было не принято. И даже в специальной литературе данной теме отводилась пара абзацев, не более. Согласно советской историографии, боевые действия на Карельском перешейке развязала «финская белогвардейщина», организовав вооруженные провокации на границе, повлекшие человеческие жертвы.[/b] [color=#000080][b]На фотографиях ? финские военные и гражданские лица в тылу. На первой фото ? сбитый советский бомбардировщик.[/b][/color] На самом же деле все было как раз наоборот. Артобстрел советской территории учинили? войска НКВД. Ответственность за содеянное руководство СССР возложило на сопредельную сторону. В итоге 29 ноября 1939 года Советский Союз разорвал дипломатические отношения с Финляндией. А уже 30 ноября части Красной армии без объявления войны вторглись на территорию северного соседа, положив начало едва ли не самой жестокой и кровавой из так называемых «малых» войн ХХ века. [align=center][b]«Чужой земли мы не хотим ни пяди?»?[/b][/align] С середины 30-х годов советская Россия рассматривала буржуазную Финляндию как плацдарм, который любая заинтересованная страна может использовать для нанесения военного удара по СССР. Поэтому официальная Москва стремилась во что бы то ни стало подчинить себе северного соседа. Пакт «Молотова ? Риббентропа», подписанный 23 августа 1939 года, предоставил Сталину такую возможность ? согласно секретному протоколу, Финляндия была отнесена к «сфере влияния» СССР. 4 октября 1939 года советское руководство потребовало от финнов передвинуть свои границы на «безопасное расстояние» в 20 ? 25 километров. Кроме того, Москва попросила Хельсинки сдать ей в аренду на 30 лет стратегически важные территории ? полуостров Ханко, несколько небольших островов в восточной части Финского залива, полуостров Рыбачий и часть Карельского перешейка. Помимо этого, Сталин хотел прибрать к рукам финский город Петсамо (Печенгу) ? удобно расположенный северный порт ? и рудники Ухты, на которых добывали стратегическое сырье ? никель. Таков был «дальний прицел» Кремля. В обмен Финляндии предлагалась вдвое большая территория к северу от Ладожского озера. На эти предложения Хельсинки ответил категорическим отказом, расценив устремления СССР как прямую угрозу независимости Суоми (так финны называют Финляндию. ? Авт.). Возмущенный Кремль перешел к решительным действиям. Для начала по личному указанию Сталина в экстренном порядке был сформирован корпус «финской Народной армии», призванной стать войсками марионеточного прокоммунистического правительства так называемой «Финляндской Демократической Республики» во главе с московским эмиссаром ? секретарем исполкома Коминтерна Отто Куусиненом. Обосновавшись в городе Терийоки (Зеленогорск), правительство «новой Финляндии» планировало впоследствии перебраться в Хельсинки, дабы обеспечить из столицы «руководство на всей освобожденной территории». 23 ноября 1939 года политуправление Ленинградского военного округа направило в войска директиву: «Мы идем в Финляндию не как завоеватели, а как друзья и освободители финского народа от гнета помещиков и капиталистов?Красная Армия поддерживает финский народ, который выступает за дружбу с Советским Союзом?» Но для вооруженного вторжения на территорию суверенного государства нужен был весомый аргумент. И Кремль его нашел. «Вчера, 26 ноября, финская белогвардейщина предприняла новую гнусную провокацию, обстреляв артиллерийским огнем воинскую часть Красной Армии, расположенную в деревне Майнила на Карельском перешейке. В результате погибли один командир и 3 красноармейца, ранены два командира, 6 красноармейцев и младших командиров. Советское правительство требует наказания участников этой акции и расследования майнильского инцидента» (газета «Правда», 27 ноября 1939 года). Расследование тем не менее предпринято не было, хотя к нему призывала и финская сторона, предлагая создать совместную комиссию. Так что же случилось в тот день на советско-финской границе? Разгадку этой тайны нашли позже, в личных документах первого секретаря Ленинградского обкома и горкома партии Андрея Жданова. Там было найдено множество записей по этому поводу. Существовал план из пяти пунктов: «1. К границе должен быть подтянут батальон войск НКВД. 2. Происходит инцидент с выстрелами. 3. Организуется митинг для демонстрации всеобщего возмущения. 4. Распространение 30 000 пропагандистских листовок. 5. Речь наркома иностранных дел СССР Вячеслава Молотова с перечислением агрессивных действий Финляндии». ?Финны пытались доказать свою непричастность к выстрелам на границе, но СССР ничего не желал слушать. Маховик военной машины Сталина уже набирал обороты. [align=center][b]«Танки ломят широкие просеки...»[/b][/align] Накануне похода в Финляндию позаботился Кремль и об идеологическом обеспечении бойцов Красной армии. Многотысячными тиражами были выпущены агитационные плакаты, листовки и памятки. В помощь советскому солдату был издан специальный путеводитель по Финляндии с указанием населенных пунктов, дорог, лесных тропинок, колодцев и грузоподъемностью мостов сопредельной стороны. Апофеозом же подготовки к предстоящему наступлению стала песня, написанная композиторами Дмитрием и Даниилом Покрасс и поэтом Анатолием Д'Актилем (Френкелем). Хит, созданный по спецзаказу Главного политуправления РККА, повествовал об осеннем победном марше красных танков по территории суверенного соседнего государства: Танки ломят широкие просеки. Самолеты кружат в облаках, Невысокое солнышко осени Зажигает огни на штыках. Мы приходим помочь вам расправиться, Расплатиться с лихвой за позор. Принимай нас, Суоми-красавица, В ожерелье прозрачных озер? ?Разработка плана предстоящей «финской кампании» была поручена штабу Ленинградского военного округа. Сталин решил не отвлекать Генштаб на такую мелкую операцию. В те ноябрьские дни советские генералы мыслили категориями «молниеносной войны»: еще свежи были в памяти стремительный прорыв и победа на Халхин-Голе и резвый «освободительный поход» в Польшу. Согласно планам руководства РККА, на сей раз боевые действия должны были закончиться в течение 7 ? 14 дней полной капитуляцией Финляндии после захвата 80% ее территории. Гарантией такой уверенности служило подавляющее военное превосходство СССР над противником: в 3,6 раза по личному составу, в 30 раз ? по танкам, в 5,5 раза ? по артиллерии и минометам, в 20 раз ? по самолетам. 30 ноября 1939 года в 8 часов утра войска Ленинградского военного округа перешли советско-финскую границу, а Хельсинки и Виипури подверглись бомбардировкам красной авиации. [align=center][b]Провал советского «блицкрига»[/b][/align] Однако теплого и радушного приема со стороны «финских братьев по классу», как убеждали политработники, не последовало. Суоми-красавица встречала красноармейцев снайперским огнем «кукушек», упорнейшей обороной и мощными контратаками. Международная общественность расценила войну СССР с Финляндией как неприкрытую агрессию со стороны Москвы. Советский Союз был исключен из Лиги Наций. В Страну озер стала поступать гуманитарная помощь, прибывали добровольцы из разных стран. В итоге за первые три недели боев Красной армии не только не удалось, как планировалось, дойти до Хельсинки, но даже прорвать первую полосу обороны противника. К 21 декабря советское наступление полностью остановилось. Сталин негодовал. Во всем обвинили разведку. Досталось на орехи и наркому обороны СССР маршалу Климу Ворошилову. «Померк ореол непобедимости нашей армии, ? писал в своих мемуарах Никита Хрущев, ? если с финнами не можем справиться, а вероятный противник у нас посильнее, то как же с ним будем справляться...» Что и говорить, просчетов у советского командования в той войне было, увы, немало. По предложению бравого рубаки маршала Семена Буденного к концу декабря 1939 года, когда наступили лютые холода (морозы доходили до 45 градусов при снежном покрове глубиной до 2 метров), к театру военных действий подтянули 4 кавалерийские дивизии. Бойцы недоумевали: «Кого собираются рубить конники на дрожащих от мороза лошадях?» К слову, красноармейцев должным образом даже не экипировали: не хватало зимней одежды, лыж и лыжного снаряжения, утепленных саней для раненых. Грустно констатировать, но большинство бойцов было одето в буденовки, а не в шапки-ушанки. Ветеран 100-й стрелковой дивизии Влас Корхов, живущий в Минске, вспоминает: «Финская оборона крепла, наше наступление выдыхалось. На момент прибытия на передовую в нашей дивизии было 14 тысяч человек. Через несколько недель боев она потеряла до 70 процентов личного состава убитыми, ранеными и обмороженными. Ударили трескучие морозы. В условиях наступления они оказались лютым врагом. Мерзло все: превращалась в ледяную коросту артиллерийская смазка, буханка хлеба становилась булыжником, руки прилипали к металлу. О нас и говорить не приходилось: шинель от такого мороза ? не бог весть какая зашита! Были, правда, и полушубки, были тулупы, но мало, в основном у артиллеристов. Да и неудобны они были: в тулупе, что куль, ? неуклюж, неповоротлив. То ли дело финны! Их бригады и батальоны были подготовлены к полярной войне отменно. Шерстяное белье, свитера, толстые ватные штаны, сапоги на меху, длинноухие овчинные шапки ? все теплое, легкое, удобное. Каждый солдат был снабжен белым маскхалатом, лыжами из знаменитой карельской березы. К слову, на лыжи ставили буквально все: обозные повозки, пулеметы, легкие пушки, санитарные фургоны. Все это в условиях боев в заснеженных лесах позволяло финнам бесшумно и очень быстро маневрировать значительными силами». ?26 декабря советские войска были вынуждены перейти к обороне. Сталин потребовал добиться решительных успехов в самые ближайшие дни. Главный военный совет начал подготовку к операции для прорыва «линии Маннергейма». [b]Наше досье [/b] [color=#8B0000]Гордостью и надеждой финской обороны была «линия Маннергейма» общей протяженностью 135 километров и глубиной до 90 километров. Первая полоса линии включала обширные минные поля, противотанковые рвы, железобетонные тетраэдры, проволочные заграждения в 10 ? 30 рядов. За первой линией располагалась вторая: железобетонные укрепления в 3 ? 5 этажей под землей ? настоящие крепости из фортификационного бетона, прикрытые броневыми плитами. В каждой крепости склад боеприпасов и топлива, водопровод, электростанция, комнаты отдыха, операционные палаты. За второй полосой следовала третья ? новые минные поля, эскарпы, заграждения? Да и сама природа позаботилась о том, чтобы сделать эту местность труднопроходимой: земля усыпана валунами, сотни речушек и ручейков, озера и болота. В осенне-весенний период они превращали поверхность почвы в непроезжую и непроходимую грязную жижу, из которой торчали камни.[/color] Контрудар, предпринятый Красной армией в последних числах декабря севернее Ладожского озера, закончился полным крахом. Две советские дивизии попали в окружение и были почти полностью уничтожены. Подтянув свежие силы из внутренних военных округов ? Белорусского, Киевского и Харьковского, Красная армия возобновила наступление на Карельском перешейке 1 февраля 1940 года. В течение нескольких дней советские войска обрушивали на укрепления «линии Маннергейма» по 12 тысяч снарядов. Вот что рассказал финский солдат, участник тех боев: «Сначала несколько часов била русская артиллерия. Это был сущий ад, словно все черти разом повылезали из болот. Нам повезло, мы отсиделись в казематах, а от второго взвода, не успевшего покинуть траншею, осталось шесть человек. А потом цепями пошла советская пехота. Она шла так густо, что мы не успевали перезаправлять ленты. Ствол раскалялся докрасна, и ни одна, ни одна пуля не летела мимо цели. А они продолжали по штабелям трупов ползти вперед. Потом снова поднимались с винтовками. Это безумие, это было дикое безумие. Наш унтер сказал: «Они чертовски храбрые парни, но у них там, наверху, кто-то определенно спятил...» [b][align=center]«Разбор полетов»[/align][/b] Трагедия советской войсковой группировки заключалась в том, что судьбы десятков тысяч бойцов были вверены таким «стратегам», как Семен Тимошенко, Лев Мехлис, Клим Ворошилов, Андрей Жданов. Их бездарность, жестокость, выдаваемая за твердость, крайнее пренебрежение к противнику оплачивались кровью тысяч солдат и командиров. Особенно много было раненых и обмороженных. Оставшиеся в живых ветераны вспоминают, что единственно надежным средством от мороза оказывался спирт. Именно на финской войне появились знаменитые фронтовые «наркомовские сто грамм». Северным участком советско-финского фронта в Лапландии командовал начальник Политического управления РККА, армейский комиссар 1-го ранга Лев Мехлис. Этого серого кардинала, безгранично преданного Сталину, боялись даже командармы. Мехлис был одним из главных организаторов репрессий высшего командного состава РККА. По приказу Мехлиса 44-я стрелковая дивизия 13-й армии после короткого боя прорвала финскую оборону и стала стремительно продвигаться вперед. Однако очень скоро финны энергичными фланговыми ударами отрезали советские подразделения от основных сил. В течение нескольких дней в полном окружении части дивизии вели кровопролитные бои. В конце концов они прорвались из кольца, но потери были чудовищными. В телеграмме Сталину Мехлис сообщал: «44-я дивизия оставила противнику 79 орудий, 37 танков, 130 станковых пулеметов, 150 ручных пулеметов, 6 минометов, 150 автомобилей, все радиостанции, весь обоз. Из окружения вышла только половина личного состава, причем до 40 процентов без оружия. Раненых и обмороженных ? 1057 человек. Фактически от дивизии остались только артполк и медсанбат...» Над командованием дивизии Мехлис учинил показательный военно-полевой суд. После недолгого разбирательства командир дивизии полковник Виноградов, начальник штаба полковник Волков и начальник политотдела полковой комиссар Пахоменко были расстреляны перед строем. ?Лишь к концу февраля 1940 года обескровленные части РККА вышли к финским тыловым оборонительным позициям. Главнокомандующий финской армией барон Карл-Густав Маннергейм опасался, что усталость его войск, которые уже ввели в дело все резервы, может привести к тому, что фронт вот-вот рухнет. Между тем, начались переговоры по завершению войны. 28 февраля финны прекратили сопротивление на «линии Маннергейма». Рано утром 13 марта пал Выборг. В этот же день война закончилась. [align=center][b]Пиррова победа[/b][/align] 22 марта 1940 года в Москве Советский Союз и Финляндия подписали мирный договор, согласно которому к СССР отошли Карельский перешеек, включая Выборг и Выборгский залив с островами, а также западное и северное побережья Ладожского озера с городами Кексгольм, Сортавала, Суоярви, ряд островов в Финском заливе, территория восточнее Меркярви, западные части полуостровов Рыбачьего и Среднего. СССР получил в аренду полуостров Ханко и несколько примыкающих к нему островов для создания военно-морской базы с правом дислоцирования там необходимого количества наземных войск и авиации. В итоге стратегические позиции СССР на севере были значительно улучшены. Граница была отодвинута на 118 километров. Почивая на лаврах, руководство Кремля не разглашало, какой ценой досталась эта победа. [b]Наша справка[/b] [color=#8B0000]За 105 дней боев Красная армия потеряла 72 408 человек убитыми, 186 129 ранеными, 17 520 пропавшими без вести, 13 213 обмороженными и 240 контуженными. В плену оказалось около 5600 советских военнослужащих. Из них 5,5 тысячи репатриировали в СССР, где впоследствии расстреляли как предателей. Автобронетанковые войска Красной армии безвозвратно потеряли в боях с противником 650 танков, около 1800 было подбито, а более 1500 вышли из строя по техническим причинам. В качестве трофеев финны захватили 131 танк. Советская авиация лишилась около 500 самолетов, из которых 182 разбились в авариях. Финские потери составили 22 810 погибших в бою и умерших от ран и болезней. Кроме того, во время боевых действий, главным образом вследствие воздушных бомбардировок, погибло 1029 гражданских лиц. Финны безвозвратно потеряли 67 самолетов и 27 танков. В результате войны Финляндия превратилась в заклятого врага СССР и в 1941 году стала союзником фашистской Германии. [/color] ?31 марта 1940 года «уступленные» Финляндией территории, за исключением Карельского перешейка, были объединены с советской Карелией в Карело-Финскую ССР, партийную организацию которой возглавил все тот же Куусинен. О «Финляндской Демократической Республике» больше не вспоминали, но Карело-Финская союзная Республика и 71-я особая дивизия Красной армии оставались как бы «бронепоездом на запасном пути». В случае благоприятной военно-политической обстановки к ней всегда можно было присоединить и остальную Финляндию. Сталин хотел, чтобы правительство в Хельсинки это помнило. [i]Михаил ПАВЛОВ [/i]