Осколок рельсовой империи

35 лет назад, 4 июля 1970 года, скончался один из последних настоящих аристократов Америки -- Харольд Стирлинг Вандербильт. Он был наследником 50-миллионного состояния, прожил долгую жизнь и обладал множеством талантов, кроме одного -- таланта делать деньги. Семейный бизнес Вандербильтов, несмотря на все усилия, на нем закончился, знаменитые вандербильтовские особняки тоже поменяли владельцев. Зато имя Харольда Вандербильта стало символом стремления к совершенству в занятиях, достойных истинного джентльмена: ему не было равных в гонках на яхтах и игре в бридж.

Американский железнодорожный бизнес был так тесно связан с именем Вандербильтов, что один из акционеров железнодорожной компании New York Central Роберт Янг, в результате долгих интриг и махинаций добившийся перехода власти в свои руки, заметил: "Не могу представить совет директоров New York Central без хотя бы одного Вандербильта -- для аромата". Харольд Вандербильт и его родственники отклонили лестное предложение: "Не сомневаюсь в способностях мистера Янга в области манипуляций с акциями, но управление железной дорогой -- это совсем другое дело". Янг был столь же высокого мнения о деловых качествах Вандербильта: "Он мой хороший приятель, но в этом бизнесе он просто дитя". Оба, увы, оказались правы: Янг вскоре застрелился, не справившись с управлением, но и от Вандербильтов на железной дороге остались одни воспоминания да роскошный пульмановский вагон 1928 года, сделанный специально для главы New York Central Харольда Вандербильта: прокатившись в нем, любой желающий может почувствовать себя миллионером...

Родственники

Харольд Стирлинг родился 6 июля 1884 года, и родился он Вандербильтом -- этого в общем достаточно для американцев, чтобы представить себе, в какой обстановке он вырос и каким состоянием обладал. Обширное семейство Вандербильтов было, пожалуй, самым состоятельным в Америке позапрошлого века. А самым известным и предприимчивым представителем этой династии был Командор Корнелиус Вандербильт, потомок голландских поселенцев из деревни Бильт, от которой и произошла фамилия.
Харольд был правнуком знаменитого Командора. Отец Харольда, Уильям Киссем Вандербильт, после смерти своего отца унаследовал около $60 млн; он возглавлял в разное время крупные железнодорожные компании, составлявшие основу бизнеса Вандербильтов. У Уильяма Киссема и его жены Альвы Эрскин Смит было трое детей -- старшая дочь Консуэло и два сына, Уильям Киссем-второй и Харольд Стирлинг. Альва была женщиной незаурядной и с очень большими амбициями. Она выросла на рабовладельческом Юге в семье плантатора, но получила образование и приобрела светский лоск во Франции, где завела друзей среди высшей европейской знати. Главной ее целью было превзойти леди Астор, представительницу другой богатейшей династии, и стать главной светской львицей Нью-Йорка и окрестностей.
Благодаря красавице Консуэло семья Вандербильт породнилась с настоящей европейской аристократией, а Уинстон Черчилль на много лет лишился возможности стать герцогом Мальборо

Когда Альва выходила замуж за Уильяма Киссема, предполагалось, что все наследство в соответствии с семейной традицией достанется его старшему брату Корнелиусу. Однако решительная девушка сумела убедить свекра в исключительных достоинствах своего мужа, и тот выделил часть денег Уильяму Киссему.
Дети Уильяма Киссема и Альвы были весьма известными персонажами американской элиты. Старший брат Харольда Вилли К. прославился как один из первых энтузиастов автоспорта в США, построивший собственную частную автостраду для гонок, учредивший в начале века гоночный Кубок Вандербильта и немало способствовавший расцвету американской автомобильной промышленности. Сестра Харольда Консуэло была необыкновенной грациозной красавицей с лебединой шеей, к которой толпами стекались потенциальные женихи не только из Америки, но и из Европы. Амбициозная мать решила использовать ее, чтобы породниться с настоящей европейской аристократией, и настояла на браке 18-летней Консуэло с девятым герцогом Мальборо Чарльзом Спенсером Черчиллем, кузеном Уинстона Черчилля. Свадьба состоялась в 1895 году в Нью-Йорке и была единодушно признана "свадьбой века". Именно Консуэло лишила будущего английского премьера шансов стать герцогом Мальборо, быстренько родив в 1897 году сына, который и унаследовал титул. Когда брак Консуэло спустя четверть века распался, Альва, испытывая угрызения совести, помогла дочери добиться, чтобы он был признан недействительным, ссылаясь на то, что она принудила Консуэло выйти за герцога Мальборо.

Особняки

Страсть к роскоши вообще и к роскошным особнякам в частности была отличительной чертой тех поколений Вандербильтов, которые уже могли себе позволить не зарабатывать состояние с нуля. В Нью-Йорке внуки Корнелиуса застроили своими особняками целый квартал на Пятой авеню, а в Ньюпорте на Род-Айленде тон задавали Мраморный дом Уильяма Киссема и летний 70-комнатный "коттедж" его брата Корнелиуса-второго. С конца XIX века и до начала первой мировой войны Ньюпорт был средоточием всех самых богатых американских семейств, стремившихся если не происхождением, то хотя бы образом жизни сравняться с европейской знатью и даже превзойти ее. Когда российский великий князь Борис побывал там в 1902 году, он заметил, что подобной роскоши нет даже в Зимнем дворце в Петербурге. Возможно, императрица Александра могла бы позволить себе, подобно ньюпортцам, закапывать драгоценности в песок посреди банкетного стола, чтобы потом гости откапывали их ложечками от Фаберже, или пускать экзотических рыбок в ручейки, петляющие среди серебряных супниц. Но ей это почему-то не приходило в голову, а вот в Ньюпорте такие излишества были нормой.
Альва Вандербильт была одним из главных вдохновителей превращения небольшого скромного поселка Ньюпорт с деревянными строениями в американский Версаль. Она не только добилась от свекра распределения наследства с учетом интересов ее мужа, но и объяснила Вандербильтам, как им следует распорядиться своим богатством. Альва считала достойным его применением строительство умопомрачительных дворцов и жизнь в них на манер европейских королевских фамилий. Сама она строила особняки и дворцы с той же неукротимой решительностью, с которой древние фараоны возводили свои пирамиды. В Нью-Йорке ее знаменитый "маленький дворец в Блуа" на Пятой авеню, построенный модным архитектором Ричардом Моррисом Хантом, стал первым замком Нового Света, предназначенным на роль жилого дома, обеспечил Альве и Уильяму Киссему попадание в нью-йоркское высшее общество и определил характер всего последующего строительства в этой части Пятой авеню.
В марте 1883 года по случаю открытия "маленького дворца" состоялся грандиозный костюмированный бал, который запечатлел главный гламурный фотограф того времени Хосе Мария Мора. Американские богачи обожали наряжаться в королей и принцесс; ради этого специально шились роскошные платья, отделанные золотом и драгоценными камнями, которые потом месяцами пылились в подвалах. Альва с удовольствием вспоминала, как она наряжалась венецианкой, женой дожа, а на фотографии она запечатлена в платье русской барыни и кокошнике. Каролины Астор не было в числе приглашенных на бал, и ей пришлось через своего посыльного передать "нуворишам" Вандербильтам свою визитную карточку.
Однако чтобы затмить извечную соперницу, нью-йоркского дворца было недостаточно, и по настоянию Альвы ее муж купил участок земли в Ньюпорте, граничащий с "Березовой рощей" Асторов. С 1888 по 1892 год архитектор Хант, ставший придворным архитектором Вандербильтов, построил в Ньюпорте на авеню Бельвю Мраморный дом; образцом для него послужили одновременно вашингтонский Белый дом и Пти-Трианон Марии-Антуанетты в Версале. Со всего света навезли столько мрамора, что пришлось построить частный причал, где его сгружали и складировали, пока шло строительство. Внутреннее убранство в стиле Наполеона III соответствовало внешней роскоши; Альва Вандербильт наняла для своего "храма искусств" лучших французских дизайнеров интерьера, которые оформили гостиную в стиле периода Регентства, а бильярдную -- в экзотическом мавританском стиле. У подножия лестниц в Мраморном доме были два барельефа -- один изображал архитектора Ханта, другой -- Мансара, главного архитектора Людовика XIV, построившего Версаль.
       Дворец обошелся, по оценкам тогдашней прессы, в $11 млн, из которых $7 млн ушло только на мрамор. Уильям Киссем Вандербильт преподнес Мраморный дом своей жене в качестве подарка к ее 39-летию. Сам он все больше времени проводил в поместье Idle Hour на Лонг-Айленде и в Париже. В 1895 году супруги развелись, затем оба вступили во второй брак, но Альва продолжала пользоваться Мраморным домом. Она даже построила рядом китайский чайный домик, где принимала гостей и устраивала собрания горячо поддерживаемых ею суфражисток. Хозяйка Мраморного дома, владевшая одно время сразу девятью особняками, стала первой женщиной -- членом Американского института архитектуры. Она продала Мраморный дом в 1932 году, но после ее смерти Харольд Вандербильт в память о матери выкупил его в 1963 году для превращения в музей.
Отец Харольда умер в 1920 году, оставив ему в наследство среди прочего поместье Idle Hour, но тот решил, что времена безудержной роскоши позади, и в том же году продал его. Большая часть уникальной мебели, которой дом был обставлен, ушла с молотка в конце 1920-х годов. Харольд также настоял на продаже особняка на Пятой авеню, принадлежавшего ему совместно с братом.
Однако настоящий Вандербильт не в состоянии прожить жизнь, не построив собственного "коттеджа", и Харольд тоже не смог удержаться. В 1925 году он построил летнюю резиденцию "Эль Солано" на Палм-Бич во Флориде, пять лет спустя -- еще одну, "Вилла Лантана", тоже во Флориде. Жить в особняках было для Вандербильтов так же естественно, как учиться дома и в лучших частных школах, а потом окончить Гарвард. Столь же естественно было затем присоединиться к прочим Вандербильтам, занимавшимся железнодорожным бизнесом. Но были и другие традиции, которые явно вызывали у молодого Харольда больше энтузиазма: его отец был страстным яхтсменом, а сам основатель династии Корнелиус -- заядлым картежником.

Яхты

Как говорил банкир и член Нью-Йоркского яхт-клуба Джей Пи Морган, "дела можно вести практически с кем угодно, а ходить под парусом -- только с джентльменом". К этому джентльменскому занятию Вандербильт пристрастился с юности, совершая путешествия на яхтах отца. Но ему мало было просто плавать: хотелось непременно соревноваться и выигрывать. С 1922 по 1938 год он шесть раз выигрывал Королевский кубок и пять -- кубок Астор, а заодно усовершенствовал правила гонок, в частности разработал "правила дороги", определяющие, какая яхта обладает преимуществом при движении в сложных ситуациях гонки. Но настоящую славу Харольду Вандербильту, который почему-то предпочитал, чтобы его называли Майком, принесли три гонки на Кубок Америки на яхтах класса J.
У этих соревнований долгая история. В 1851 году шхуна "Америка" выиграла гонки в Англии и увезла в США серебряный кубок, известный с тех пор как кубок Америки (сначала в кавычках, потом -- без). Многие годы уязвленные англичане пытались вернуть себе кубок, но претенденты всякий раз проигрывали американцам, защищавшим титул. В 1928 году было решено проводить соревнования на новых гигантских яхтах класса J. Всего было построено десять яхт этого класса, из них шесть в США и четыре в Великобритании. Первый Кубок Америки на яхтах класса J состоялся в 1930 году. Харольд Вандербильт был первым владельцем яхты, который сам вел ее в бой. Ему противостоял 80-летний сэр Томас Липтон, который уже в пятый раз за 31 год с помощью яхты "Шэмрок" пытался вернуть британцам кубок Америки. Вандербильт на яхте "Энтерпрайз" выиграл подряд четыре гонки и отстоял кубок. Липтон, который всегда бесстрастно принимал поражение, в отчаянии шептал: "Я не могу победить, я не могу победить", а Вандербильт после финиша отдал должное сопернику: "Час триумфа, час нашей победы смешан для нас с грустью. Наши сердца преисполнены сочувствия к этому великому старому спортсмену". Липтон мечтал предпринять шестую попытку, но в 1931 году его не стало.
Харольд Вандербильт, во всем стремившийся к рациональности, придумал присваивать номера членам своего экипажа и четко распределил между ними функции на судне. В экипаж входила и его жена Гертруда -- первая женщина, участвовавшая в соревнованиях на Кубок Америки.
В двух следующих гонках (1934 и 1937 года) отобрать кубок у американцев пытался британский авиамагнат Том Сопвич на яхтах "Эндевор" и "Эндевор II". В 1934 году он был очень близок к успеху. "Рейнбоу" Вандербильта явно уступала не только в красоте, но и в скорости. Вандербильт и сам признавал, что никогда не видел ничего подобного тому, как разгоняется "Эндевор". Он осознавал не только ограниченность возможностей своего судна, но и своих собственных, поэтому в сложные моменты доверял управление опытному яхтсмену Шерману Хойту. Первые две гонки Сопвич выиграл, в третьей допустил тактическую ошибку и проиграл, а потом то ли американцы сжульничали, то ли команда Вандербильта сумела переломить ситуацию, но при результате 2:4 Сопвич признал свое поражение. Говорят, что Хойт совершил ловкий тактический маневр в тот момент, когда Вандербильт спустился за бутербродом...
К следующим кубковым соревнованиям Вандербильт отнесся очень серьезно. Несмотря на разгар депрессии, он заявил, что "это в конце концов всего лишь деньги, и мне не пришлось их зарабатывать",-- и потратил полмиллиона на строительство новой яхты (оказавшейся последней из построенных в J-классе). "Рейнджер" стала плодом совместных усилий опытного и знаменитого конструктора Берджиса, проектировавшего "Рейнбоу", и молодого Олина Стивенса, который умел строить яхты по науке. "Рейнджер" имела малопривлекательную внешность, но зато внутри могла похвастаться живописными полотнами и фальш-камином, а главное, демонстрировала чудеса скорости.
Как и в 1930 году, американцы выиграли четыре гонки подряд, а Сопвичу, как и в 1934-м, пришлось признать себя побежденным. За свой единственный сезон "Рейнджер" участвовала в 37 гонках, и только две лодки сумели ее обогнать. Другие яхтсмены вынуждены были смириться с тем, что выигрыш "Рейнджер" был более или менее предрешен, так что "второе место, за которое всегда была отчаянная борьба, стало считаться своего рода победой", вспоминал Вандербильт.
Следующий Кубок Америки не состоялся из-за войны, во время которой все американские яхты J-класса были использованы как источник металла для военных нужд. Даже в пору расцвета яхт J-класса все понимали, что они обречены на вымирание, а уж после войны никто не мог себе позволить такую роскошь, как строительство супердорогой гигантской яхты ради одного сезона соревнований. Зато Харольд Вандербильт навсегда остался первым, единственным и непобежденным обладателем кубка Америки в гонках на самых грандиозных и самых великолепных яхтах за всю его историю.

Карты

Правила Вандербильта действуют до сих пор не только в парусном спорте. Бриджисты относятся к Вандербильту еще с большим трепетом, чем яхтсмены. Именно Харольд Вандербильт считается создателем современного контрактного бриджа, который не так давно стал олимпийским видом спорта.
Вандербильт всерьез увлекался бриджем с 1906 года, а его пара с Дж. Б. Элвеллом считалась одной из самых сильных среди американских бриджистов. Осенью 1925 года он плыл из Калифорнии в Гавану на борту "Финляндии"; 31 октября корабль вынужден был остановиться перед Панамским каналом, и Вандербильт и его спутники сели играть во французскую разновидность бриджа, называемую plafond. К ним присоединилась некая дама, которая предложила ряд новшеств, заимствованных из игры, в которую она, по ее словам, играла в Китае. Аналитический ум Вандербильта принял вызов, и на следующий день, пересекая Панамский канал, он разработал новую систему правил, известную сейчас как контрактный бридж. Смыслом игры для Вандербильта была точность ставок, за которую игроки активно поощрялись очками. В этой системе не было ничего принципиально ранее неизвестного, но она была настолько хорошо сбалансирована и оказалась такой увлекательной на практике, что за вычетом двух небольших дополнений бриджисты и сейчас играют по правилам Вандербильта. Создатель так описывал начало жизни своего детища: "Нам так понравилось играть в мою новую игру на борту 'Финляндии', что по возвращении в Нью-Йорк я раздал копии моей таблицы подсчета очков нескольким друзьям, с которыми мы играли в бридж-аукцион. Я никак не пропагандировал и не рекламировал контрактный бридж. По-видимому, его совершенство говорило само за себя, и он распространился со скоростью лесного пожара".
Популярность новой игры объяснялась не только ее "совершенством", но и высоким социальным статусом ее автора. Однако Вандербильт относился к своим увлечениям очень серьезно, поэтому всегда был не только игроком и спортсменом, но и теоретиком, и спортивным организатором. В качестве теоретика он написал целых четыре книги о бридже, посвященных изложению новых правил, технических тонкостей и анализу различных стратегий игры. Как организатор нового вида спорта он входил в состав комитета по правилам нью-йоркского вист-клуба, принявшего в 1927 и 1931 годах американские правила контрактного бриджа, а в 1932-м утвердившего и международные правила. Позднее он стал председателем комитета по правилам и несколько десятилетий их дорабатывал.
Наконец, в качестве мецената он учредил в 1928 году Кубок Харольда Вандербильта по бриджу, который разыгрывался в ходе национального чемпионата среди четверок, и сам же дважды завоевал его как игрок -- в 1932 и 1940 годах. Этот приз был самым желанным для американских бриджистов не в последнюю очередь потому, что копии кубка-оригинала Вандербильт лично вручал победителям. Но этого ему показалось мало, и в 1960-м Вандербильт подарил Всемирной федерации бриджа постоянный приз для проведения командных олимпийских турниров -- победители опять же должны были получать копии этого трофея. Когда формы для отливки копий национального кубка были потеряны, Вандербильту пришлось потратить еще $50 тыс. на изготовление новых. Тогда же он позаботился о том, чтобы обеспечить и национальный, и мировой турнир кубками на ближайшие десятки лет. Более того, он предусмотрительно завещал $100 тыс. на изготовление новых копий кубков, чтобы традиция не прервалась и после его смерти. Неудивительно, что когда в 1964 году был создан зал славы бриджа, там немедленно оказался Харольд Вандербильт, а Всемирная федерация бриджа избрала его своим первым почетным членом.

Дела

Харольд Вандербильт был парадоксальной фигурой в том смысле, что по рождению он принадлежал к крупнейшей американской буржуазии, а по образу жизни явно тяготел к аристократическим занятиям. Корнелиусу Вандербильту, заработавшему на поездах и кораблях огромные деньги, вход в высшее общество был заказан, а его правнук почти идеально соответствовал представлениям об истинном джентльмене. А заниматься бизнесом джентльмену следует как можно меньше. Другое дело -- благотворительность. Жертвовать на благотворительные цели в Америке всегда считалось достойным и необходимым занятием. Но обедневшая старая аристократия не всегда имела для этого достаточно средств, а "бароны-грабители" не всегда знали, на что и как лучше с пользой потратить деньги. Командору Корнелиусу Вандербильту было уже 79 лет, когда он сделал свое первое и единственное крупное пожертвование -- миллион долларов, на которые был основан университет в Нешвиле, штат Теннесси, вскоре названный Вандербильтовским.
Харольд считал своим долгом продолжать заботиться о "фамильном" университете: многие годы он был членом попечительского совета университета, а в течение 13 лет -- его президентом. Сейчас Вандербильтовский университет входит в первую двадцатку частных университетов США, так что деньги и усилия Вандербильтов не прошли даром.
Но проза жизни требовала все-таки иногда интересоваться скучными делами. После смерти отца Харольд стал председателем совета директоров железнодорожной компании New York Central и обладателем акций ряда других железнодорожных компаний. Его дед в свое время удвоил состояние, унаследованное от Командора, дядя Фредерик тоже стал вдвое богаче благодаря железной дороге. Отцу повезло меньше, но и он по крайней мере сумел не растратить наследство и передать его следующему поколению. Когда в 1928 году Харольд стал в роли председателя разъезжать в своем спецвагоне #3, сеть железных дорог New York Central могла похвастаться 11,5 тыс. миль железнодорожного полотна, связывающего северо-восток страны и штаты Атлантического побережья с Великими озерами и Канадой. Во время войны на железные дороги приходилась колоссальная нагрузка, и они не выдержали напряженных перевозок. Паровозы, деревянные вагоны и другое оборудование одно за другим выходило из строя. Положение усугубляла конкуренция с быстротой самолетов и удобством автомобилей -- и те и другие пользовались правительственной поддержкой. К тому же у Вандербильтов в New York Central появился мощный противник, обещавший отправить старую гвардию на пенсию и обеспечить модернизацию поездов и реформу всей отрасли. В 1954 году Роберт Янг сумел-таки поставить компанию под свой контроль, а Харольд Вандербильт и два его родственника подали в отставку из совета директоров. Дороги Вандербильтов и железные дороги окончательно разошлись.
В 1973 году, уже после смерти Харольда, в Вандербильтовском университете прошла встреча представителей династии Вандербильтов. Участников было немало, что неудивительно, если учесть, что у Корнелиуса было 13 детей. Удивительно другое -- там были известные и преуспевающие люди, профессионалы в разных областях, но ни одного миллионера. Богатства Вандербильтов стали историей, а особняки -- музеями, где посетители могут представить себе американский "позолоченный век", но к Вандербильтам это уже не имеет никакого отношения. Зато Харольд Вандербильт, богач по происхождению, смог жить как аристократ в не самой удачной для этого стране и не в самое подходящее время.