Гранада, Гранада, Гранада моя...

Господа эмигранты, кто из Вас не был в Гранаде?

Фоторепортаж

Вряд ли на всем побережье найдется человек, который ответит на этот вопрос отрицательно. Для всех туристов, впервые попадающих в Андалусию, это обязательный пункт программы, а ведь большинство резидентов когда-то было туристами. Да, вспомните вы, вы были на экскурсии, посетили знаменитую Альгамбру, сделали несколько снимков со смотровой площадки Сан-Николас, поблуждали по узким улочкам. Красиво, милый городок. Только что там есть кроме крепости-то? На это тут же найдется возражение другой части аудитории – как же, а Сьерра Невада!? И любители лыж будут совершенно правы, - несмотря на 27 км горного серпантина, Сьерра неотделима от Гранады, как песок от моря. Это не только собственность, но и гордость гранадцев.

Особо любознательные соотечественники, которые, вырвавшись из пляжной истомы побережья, приехали в Гранаду «своим ходом», смогут продолжить список достопримечательностей и упомянуть Альбайсин – самый старый район города, поэтичный и страшно запутанный; пещеры Сакромонтэ – цыганский уголок, где звучит фламенко, городской собор...

Так, с миру по нитке мы насобираем «стратегические объекты» и обойдем их за ...один день. За два мы объедем еще и окрестности. И умчимся в дальние дали в поисках новых впечатлений. До свидания, Гранада.

Но что бы вы сказали, если бы вам предложили провести в этом городе лет, эдак, пять? И при этом гарантировали бы, что скучно не будет, а будет как раз-таки наоборот: весело и интересно. До такой степени, что у вас, возможно, не найдется времени восторгаться ни пещерами, ни собором. И вообще, все эти улочки и парки, памятники и фасады станут лишь фоном для вашей яркой насыщенной жизни.

Невозможно? Нет в городе «изюминки»? А вот и неправда. Есть. Да еще какая! И называется она Университет. Гранадский Университет.

Речь тут идет не просто о рядовом ВУЗе, которые имеются во всех крупных городах Испании, а о явлении, образе жизни, формации, которая крепко срослась с образом города и стала не менее символичной, чем Альгамбра.

Один из самых старых и престижных в стране, Университет год за годом становится местом паломничества для тысяч молодых людей, прибывающих сюда из разных уголков Испании и из-за рубежа. После одуряюще жаркого лета, когда Гранада похожа на вымершую пустыню, наступет октябрь и неизменно приносит городу новых горожан. Буквально за несколько дней улицы и бары, магазины, дома и остановки заполняются многоголосой студенческой братией, и куда бы ты ни глянул, обязательно увидишь паренька с папочкой в руках или деловито спешащую на занятия девушку. Со всех сторон долетают брызги смеха, слышны обрывки разговоров на всех языках мира, а улицы расцветают молодыми свежими лицами.  Летняя андалузская сонливость испаряется под этим мощным напором юности, и город начинает кипеть, вступая в новый учебный год.

Как настоящая радушная хозяйка, Гранада не просто принимает гостей, но и старается с удобством их разместить, – вновь прибывшим предлагается широкий спектр жилья, начиная от общежитий при монастырях и заканчивая отдельными комнатами в студенческих квартирах.   Объявлениями о сдаче внаем таких комнат увешан весь город, и только ленивый не найдет себе пристанища по душе. Но ленивых здесь и нет, – первокурсники стаптывают ноги до колен при выборе местожительства. Для них этот вопрос принципиально важен, ведь безликая комната должна стать домом на ближайшие пять лет.

Поиск жилья всегда идет рука об руку с другим крайне ответственным моментом – подбором хороших, беспроблемных соседей. Чтоб не пили, не курили и не мешали учиться. С одной стороны. И чтобы были не занудами и ханжами с другой. Очень часто неопытные первогодки пытаются перехитрить самих себя и формируют альянсы еще до того как. Договариваются со своими односельчанами или друзьями и въезжают в новую жизнь готовым «составом». Однако, практически всегда  вариации на эту тему имеют совершенно непредсказуемый эффект: люди, приехавшие из одного города и знакомые с детства, умудряются в новых условиях разругаться вдрызг и разбежаться навсегда, а незнакомый и разномастный «комплект» нередко становится настоящей коммуной. 

Что касается учебы и тишины в студии, то это тоже вопрос очень спорный. Я помню одну студенческую квартиру, населенную исключительно девушками-отличницами, в которой в первый год проживания царил крепкий дух учебы и тяги к знаниям, а уже к четвертому году этот самый дух сменился нежным ароматом конопли, которая тут же и росла на балконе, а каждый новый урожай праздновался шумно и весело. И уверяю вас, от этой удивительной метаморфозы никто не пострадал.

Делу время, потехе час, и вообще, все относительно. Эта истина в Гранаде становится аксиомой. Но постигается она не сразу, а постепенно. На протяжении всего первого курса мудрый Эйнштейн активно полемизирует с Шекспиром в мыслях студента, и извечное «быть или не быть» превращается в «учиться или не учиться», а ести и учиться, то как?

Рано или поздно, когда все жилищные вопросы улажены и зачисление осталось позади, наступает момент, и первокурсник впервые приходит на свой факультет. Он попадает на первую лекцию. А вслед за ней на вторую и третью. И, вероятно, уже к концу дня он понимает, что в этом огромном муравейнике пробиваться и карабкаться к свету знаний ему придется самому. И только от него зависит, какую путевку в жизнь вручат ему по окончании Университета – на шикарный пятизвездочный круиз или же на невзрачную турбазу профсоюза. А может быть так, что не вручат вообще ничего, на что наработал – то и получил.

Испанская система высшего образования предполагает свободный выбор предметов, а их количество определяется баллами, закрепленными за каждым из них. За год надо набрать столько-то баллов, а значит, и предметов будет определенное количество. Обычно на учебный год приходится около пятнадцати предметов, хотя в зависимости от успеваемости каждого студента, эта цифра может варьироваться как в меньшую, так и в большую сторону. Раз нет фиксированного расписания – для каждого оно индивидуально, то нет, как таковых, и групп. Наверное, поэтому преподаватели ведут себя крайне независимо и строго, особенно, когда речь заходит об экзаменах.

Знания оцениваются по десятибальной шкале, и чтобы получить «десятку», предмет надо не просто знать, а помнить наизусть все точки и запятые в лекциях. Хотя и «4,5», наш «трояк», достается далеко не автоматом – все экзамены проводятся в письменной форме, а оценка высчитывается с точностью до сотой доли по каждому пункту задания. Так что варианты, типа: «знал, но забыл», «задайте еще один вопросик» или «этого мальчика я помню, он ходил», отпадают по определению. Забыл? Приходи на переэкзаменовку в сентябре. Не смог пересдать? Выбирай предмет снова и начинай все сначала. Но это еще не всё. Местные наставники, следуя универсальному преподавательскому заблуждению, считают свой предмет единственным и без зазрения совести требуют приложить к комплекту посещаемость-экзамен еще и небольшую курсовую работу.

Если произвести примитивный подсчет и умножить пятнадцать предметов на пятнадцать курсовиков, а к этому прибавить еще и пятнадцать экзаменов, то в результате получается ноль свободного времени и бесконечность в сидении над учебниками и конспектами.

Когда эта простая выкладка доходит до сознания первокурсника, он совершенно оправдванно впадает в легкий шок. В таком режиме не то что молодостью наслаждаться, тут света белого не взвидишь и все будет мало. Но первый курс на то и первый, что никто еще толком не разбирается в тонкостях студенческой жизни. И не жизни даже, а философии, которая гармонично сочетает в себе академические законы и вековую народную мудрость. Нельзя объять необъятное, но тише едешь – дальше будешь. И постепенно выясняется, что каникулы, например, это вовсе не отдых, а любезно предоставленная отсрочка перед боем, но если ее грамотно использовать, половина сессионного ажиотажа остается за скобками. Еще один закон выживания – не все то золото, что блестит – объясняет принцип выбора предметов. Красивое название курса вовсе не гарантирует интересного содержания, и уж тем более, не раскрывает личности преподавателя, а тут можно нарваться на такое...

Но одно дело знать, а другое применять. Поэтому для воплощения всех этих постулатов в жизнь существует свой оперативный метод – беседа со старшим товарищем. Тем более, что «ветераны» никогда не откажут в помощи «молодым»; они с огромным удовольствием поделятся приобретенным в аудиториях опытом, и нарисуют тонкие психологические портреты профессоров, сидя за чашечкой кофе в факультетском кафэ.

Факультетское кафэ... Почему-то и через десять лет после выпуска, с высоты безупречного офиса и хорошей работы, оглядываясь назад ты вспоминаешь именно ее – факультетскую кафешку. Это нелепо-огромное, задымленное, шумящее голосами помещение на первом этаже гранадского филфака. Ты видишь очередь в кассу, бесконечную стойку, к которой невозможно пробиться, и официантов, бегущих с нечеловеческой скоростью. Наступил перерыв между лекциями, и все пришли пообщаться. Там сидят знакомые историки, чуть поодаль что-то обсуждают испанисты, а будущие преподаватели латыни уже собрались уходить. Но взгляд скользит дальше, и вот ты видишь «своих» – ребят со славянского отделения. Энрике, Симон, Хуан и Матильдэ – они такие же, как все, внешне их ничего не выделяет, но зная историю каждого из них, можно сказать, что все они – настоящие романтики, каких не встретишь на более «ходовых» факультетах. Для них Гранада связана, прежде всего, с ...Россией. Введение в фольклор славянских народов, сербо-хорватская литература и разговорный русский язык – вот какие нестандартные предметы привлекли внимание этих испанцев. Почему же они выбрали столь экзотическое отделение, которых, в слову, в Испании всего два? Давайте спросим об этом у них самих.

Когда Хуан учился на четвертом курсе физфака, ему предложили поехать на стажировку в далекую заснеженную страну, в город с непроизносимым названием Ижевск. О той первой поездке теперь ходят легенды, как, впрочем, и о самом Хуане, который по возвращении распрощался с физикой и стал одним из первых студентов славянского отделения. ”Aquello es guapo”*, – просто говорил он и отправлялся в очередное путешествие – в Киев, Узбекистан или Владивосток. Послушать хуановы рассказы, в те редкие минуты, когда он бывал в Гранаде, сбегалось полуниверситета.

Хоакин до тридцати лет был уважаемым банковским служащим, с организованной и стабильной жизнью. «Меня всегда привлекала Россия», - объяснет он свой уход из банка и поступление на славянское отделение мадридского Complutense. Сегодня Хоакин – один из ведущих преподавателей кафедры, специалист по творчеству Афанасия Фета.

А Симон? Согласитесь, испанец, говорящий по-украински, как настоящий западенец, явление нечастое. Но именно Киевский университет стал для него второй alma mater.

Гонсало же и Матильда – коренные «питерцы». Свой русский они шлифовали в северной столице, там же защищали дипломы. Теперь оба преподают русский язык в Гранаде.

Хорхе стажировлся в Нальчике, Энрике в Минске, а Эва в Варшаве...

И каждый раз, когда кто-то из ребят возвращался из странствий и взахлеб делился впечатлениями, нет-нет, да и думалось – значит, зачем-то им это нужно. Эти неустроенные общаги, мизерные стипендии и ностальгия по чужой стране. Потому что у каждого из них она есть, и скучают скучают по России эти люди не меньше, чем мы, и любят ее, и принимают без условий и оговорок.

А на вопрос: «Но почему Росиия?»  им бывает очень трудно ответить. Также, как и нам, приехавшим в Гранаду по обмену и задержавшимся в ней на много лет.

 *Там красиво