Наши Цицероны

В марте 1938 года оголтелые наймиты мировой фашистской закулисы - члены правотроцкистского блока во главе с Бухариным - предстали перед Военной коллегией Верховного суда СССР. Двое обвиняемых совершили, судя по материалам дела, настолько хитроумное и диковинное преступление, что впоследствии удостоились приглашения на бал Воланда.

- Да это кто-то новенький, - говорил Коровьев, щурясь сквозь стеклышко, - ах да, да. Как-то раз Азазелло навестил его и за коньяком нашептал ему совет, как избавиться от одного человека, разоблачений которого он чрезвычайно опасался. И вот он велел своему знакомому, находящемуся от него в зависимости, обрызгать стены кабинета ядом...

Этими коварными отравителями были экс-глава НКВД Генрих Ягода и его подручный Павел Буланов, покушавшиеся на жизнь преемника Ягоды - Николая Ежова. Ягода с этой целью собрал целую "аптечку" ядов иностранного производства и приказывал Буланову разбрызгивать их из пульверизатора в кабинете Ежова. Как показал Буланов, Ягода, намереваясь травить людей и дальше, "свел чрезвычайно близкое знакомство с рядом химиков" и дал задание организовать для этой цели лабораторию. Злодейский план не удался: могучий организм наркома победил отраву.

Чудесное спасение шефа НКВД стало поводом для ликования советской печати. "Пионерская правда" в подборке откликов на справедливый приговор суда поместила письмо пятиклассниц Аси Линской и Вали Мызиной из 272-й московской школы, которые писали, обращаясь к Ежову: "Мы Вас очень просим беречь себя. Ведь змея-Ягода пытался ужалить Вас. Ваша жизнь и здоровье нужны нашей стране и нам, советским ребятам".

В декабре 1938 года Ежов впал в немилость, а в декабре 1939-го был арестован, и в сюжете произошел новый поворот: оказалось, что нарком инсценировал теракт против себя. Стало быть, никаких приказов Буланову змея-Ягода не отдавал? Неведомо. Оба к тому времени были уже расстреляны. А куда подевались химики, лаборатория? А лабораторию никто не закрывал - Лубянка еще много лет с успехом использовала ее достижения как внутри страны, так и за рубежом. Его руководителя Григория Майрановского арестовали в 1951 году как участника "сионистского заговора" в МГБ. Но следователь Рюмин, выбивший из него показания, сам в 1952-м был снят с должности, арестован и расстрелян. И Майрановского в итоге осудили на 10 лет лишения свободы за незаконное хранение отравляющих веществ и злоупотребление служебным положением.

А ведь мы, господа и дамы, уже дожили до этой кафкианской логики. Если сервильные борзописцы, руководствуясь правилом cui bono?, кажут на либеральную оппозицию как на организатора и вдохновителя убийства Анны Политковской, оппозиция может с тем же успехом спросить: "Кому выгодно, чтобы нам было выгодно?" Конца этому нет. И почему-то всегда так выходит, что выгодно одним, а выгоду получают совсем другие - как при поджоге рейхстага или покушении Каплан на Ленина. Александра II убили народовольцы, а выгоду получили противники конституционной реформы. Кому выгодно было убивать Франца-Фердинанда, Джона Кеннеди? Уж во всяком случае убийцы этой выгоды не получили.

Россия, конечно, случай сложный. Завет маэстро революционной провокации Сергея Нечаева настолько актуален, что кремлевцы даже свое молодежное движение назвали именем шайки нигилистов из романа "Бесы". Кому хотел принести выгоду убийца Столыпина Богров? Стрелял ли он в премьера как эсер-террорист или как агент охранки? Знал ли он сам в момент выстрела, чье задание исполняет? А организатор убийства министра внутренних дел Плеве, классический провокатор Азеф? Что уж говорить о нынешних вождях оппозиции, которые стали таковыми тогда, когда их лишили кремлевской пайки. Понятное дело, обидно: пайка эта нынче куда обильнее, чем при Ельцине.

Однако не мешает разобраться с этим пресловутым cui bono. Выражение взято из речи Цицерона, который, в свою очередь, цитирует консула Луция Кассия Лонгина Равиллу, автора закона о тайном голосовании; в той же речи встречаем тоже вошедших в пословицу Кассиевых судей, "чье одно имя и поныне внушает ужас людям, привлекаемым к ответственности".

Текст Цицерона - речь не обвинителя, как, возможно, предполагают слышавшие звон, а адвоката. Уголовное дело возникло в годы диктатуры Суллы. Богатый римский гражданин Секст Росций был убит на улице Рима. Двое его родственников, желая получить наследство, задним числом мошеннически внесли имя Росция в проскрипционные списки, в тот момент уже закрытые, хотя покойный был сторонником Суллы. (Лица, внесенные в списки, считались врагами Рима и подлежали расправе без суда на месте.) Конфискованное имущество Росция заговорщики успешно присвоили. Однако у убитого оставался сын, Секст Росций-младший, который уже не мог претендовать на наследство, но мог докопаться до правды. Дабы избавиться от него, сына обвинили в убийстве отца. Именно этого обвиняемого и защищал молодой Цицерон, впервые выступавший в уголовном суде.

Взывая к чувству справедливости судей, Цицерон сурово обличал верховную власть, из-за которой в Риме воцарилось беззаконие. "Если та жестокость, - говорил он, обращаясь к судьям, - которая ныне в обычае в нашем государстве, сделала и ваши сердца более суровыми и черствыми - что, конечно, не возможно, - тогда все кончено, судьи! Лучше доживать свой век среди диких зверей, чем находиться среди таких чудовищ" (перевод В.О. Горенштейна).

Более того - Цицерон указал на далеко идущие последствия неправедных судебных решений: "Или вы, судьи, действительно не понимаете, что единственной целью этих действий является уничтожение любым способом сыновей проскриптов и что начало этому хотят положить вашим приговором по делу Секста Росция, грозящим ему смертью?"

Секста Росция оправдали.

Но как схож этот древний сюжет с современным! Глумливая толпа конспирологов тотчас откопала и растиражировала прошлогодний "документ", в котором заморский лиходей шлет своим клевретам инструкции по "провоцированию политического кризиса" в России, а в качестве закланного агнца названо всего одно имя! Чем не поддельные проскрипции Суллы?

Не исключено, что в Кремле и впрямь верят, что покойная Анна Политковская не имела никакого влияния на общественное мнение в России и что ее смерть "выгодна" именно оппозиции вкупе с мировой закулисой и "невыгодна" Кремлю. Но cui bono - отнюдь не единственный мотив, рассматриваемый правосудием. Убийства, в том числе политические, совершаются и из мести, и для острастки других. Журналистов убивают для того, чтобы заставить их замолчать.

Конечно, нынешним тефлоновым правителям все божья роса. Но на нервы действует. Тут не о выгоде речь, а о комфорте.

Владимир Абаринов