А. Троицкий: Россия, которую я потерял

В советские времена всякий, кто бросал вызов государству, рисковал свободой и даже жизнью. Но что изменилось сегодня - в новой России, стране олигархов и изобилия? Артемий Троицкий - самый известный в стране журналист, специализирующийся на проблемах культуры, опасается за будущее своей родины.

В брежневские времена мы, по крайней мере, знали, чего ожидать, и не строили иллюзий. Общественная жизнь была окрашена в черно-белый цвет. Цензура была вездесущей. Журналисты писали то, что им указывали, выполняя социально-политический заказ КПСС.

Сегодня, в новой России суси-баров и олигархов, ситуация выглядит еще более постыдной и отвратительной. Покушение на Александра Литвиненко, возможно, имеет иную подоплеку, чем кажется на первый взгляд, но хорошо вписывается в общую картину. Оно произошло через считанные недели после убийства моего хорошего друга - журналистки и общественного деятеля Анны Политковской. С тех пор были и другие похожие случаи - просто они не получили такой известности. 18 ноября бывшего главу чеченской службы безопасности, поссорившегося с премьер-министром республики, среди бела дня застрелили в центре Москвы чеченские и столичные милиционеры. А теперь еще и это . . . загадочное отравление Литвиненко (в суси-баре, естественно), на сей раз в центре второй российской 'столицы' - Лондона.

Литвиненко, бывший полковник ФСБ - преемницы КГБ - входил в число ближайших помощников Бориса Березовского - самого знаменитого российского олигарха, медиамагната и члена печально известной ельцинской 'семьи'. По иронии судьбы именно Березовский первым предложил Ельцину в качестве преемника никому не известного бывшего офицера КГБ Владимира Путина. Неблагодарный Влад, однако, не отплатил добром своему покровителю: вскоре после восшествия на престол он избавился от Березовского, вынудив его эмигрировать и просить политического убежища в развеселом Лондоне. Здесь-то на сцене и появляется Литвиненко: он тоже бежал в Британию, предварительно заявив, что ему приказали убить Березовского. Хотя его разоблачения звучали не слишком убедительно, Березовский, как в России, так и за ее пределами, давно считается самым могущественным врагом Путина.

И как же он идеально подходит на роль врага! Своей неприятной внешностью, нервозностью, грубостью Березовский напоминает классического опереточного злодея или противника Джеймса Бонда - да к тому же он еще и еврей. И все же я почти не сомневаюсь, что между Путиным и Березовским существует некий 'секретный пакт', позволяющий последнему делать заявления-'страшилки' о своих планах силой захватить Кремль (которые тут же подхватывает официальная пропаганда), наслаждаясь при этом безбедной заграничной жизнью 'бумажного тигра'.

Поэтому я не думаю, что отравление Литвиненко - простой пешки в игре Березовского - связано с какими-то опасными разоблачениями с его стороны. Я скорее согласен с теми, кто считает, что речь здесь идет о мести ФСБ - эта организация придерживается принципа: предатель должен быть наказан. Но какими бы мотивами - экзотическими или прагматическими - ни обусловливалась попытка прикончить очередного диссидента, один важный вывод напрашивается сам собой: 'холодную войну' слишком рано (или уже слишком поздно) заносить в разряд капризов прошедшего столетия, ушедшего в небытие с появлением новой угрозы - 'Аль-Каиды'.

Демократия в России отступает: это проявляется во всем, от националистической риторики и 'полусверхдержавных' жестов ее лидеров, до угроз 'Газпрома' и даже скупки олигархами европейских футбольных клубов. Теперь, вместо черно-белой картины мы видим перед собой все оттенки серого. В СМИ сегодня в моде самоцензура. Журналисты сами понимают, о чем следует писать, а о чем лучше не надо. В обществе все больше торжествует меркантильный дух, и они знают: их шикарный образ жизни полностью зависит от властей. Поэтому они производят нужный 'товар', убеждая себя в том, что Путин - по сравнению с угрозами издалека - наименьшее из зол.

Что же касается меня самого, то полгода назад я, устав и разочаровавшись, перестал размещать 'чувствительные' публикации на своем интернет-сайте 'Диверсант Дейли'. Или это был страх? В отличие от Политковской, на меня никогда не нападали, мне никто не угрожал убийством. Вместо этого я получал дружеские советы: 'Арт, ты ведущий музыкальный критик в стране. Может, тебе стоит заниматься тем, что у тебя лучше всего получается, и забыть о бесполезной политической критике?' Я всегда отвечал: 'Буду делать, что хочу'. В результате я оказался в 'черном списке'. Вот пример: как-то меня пригласили на передачу 'Кто хочет стать миллионером?' с участием знаменитостей. Я согласился, продюсеры были довольны - да и кто откажется пожертвовать выигранный миллион сиротскому приюту? Но за несколько часов до записи мне сообщили: телевизионные начальники передумали, решив, что я - 'неподходящая кандидатура'.

Я воспринял это с юмором и самоиронией. Я пытаюсь убедить себя, что перестал писать о политике не из страха, а потому что в этой теме уже нет ничего интересного. Ну, не знаю. Одно могу сказать точно: когда пишешь одно и то же раз за разом, а результата нет, ты падаешь духом. И как не разочароваться, понимая, что среди 'молчаливого большинства' россиян Путин действительно популярен, и 'разбудить' этих людей, похоже, невозможно. Особенно однако, печалит тот факт, что так называемые западные демократии закрывают на все это глаза. Когда-нибудь, господа Блэр и Буш, немцы и итальянцы, вы об этом пожалеете.

Артемий Троицкий ("New Statesman", Великобритания)