Терроризм для стран третьего мира

Четыре дня боев в Мумбаи заставили экспертов по терроризму заговорить о том, что тактика террористических групп снова изменилась. Вместо шахидов, подрывающих себя в публичных местах, вместо автомашин, напичканных взрывчаткой, здесь применялась простая тактика американских психопатов, бегающих по кампусам университетов и супермаркетам с автоматом.

Понадобилось лишь совместить ее с суицидальной готовностью быть застреленным во время акции, а также организовать атаки одновременно на несколько объектов — и получился Мумбаи: более 180 погибших, четыре дня прайм-тайма по всем телеканалам. Кстати, при минимуме затрат и привлеченных ресурсов со стороны террористов: в операции, по данным индийской полиции, участвовало всего десять боевиков.

По степени воздействия события в Мумбаи уже назвали индийским вариантом 11 сентября. Спецслужбы западных стран даже высказали озабоченность, что очевидный успех этой атаки может заставить террористов попытаться повторить эту тактику в других странах мира, включая Запад.

Вот аргументы алармистов: вся история борьбы с терроризмом после 11 сентября свидетельствует, что чем сложнее теракт, тем проще его отследить спецслужбам. Если террорист нуждается в большом количестве взрывчатки, или отравляющих веществах, или планируется проникновение на защищенный объект, ему надо обеспечить высокий уровень координации и логистики. Чем выше уровень коммуникации и логистики, тем больше шансов, что эта информация будет перехвачена разведслужбами. Что, в общем, случилось даже в случае Мумбаи — индийская разведка перехватила звонок 18 ноября с корабля, который, как считается, перевозил террористов из Карачи. Впрочем, на этом ее успехи и закончились. У террористов была лишь одна проблема — как попасть в город, все остальное — оружие, тактика проникновения на объекты — было столь простым, что у спецслужб просто не было возможности перехватить информацию о подготовке акции.

Как только операция вступила в финальную стадию, то есть когда группы по несколько человек с автоматами и гранатами появились в кафе, отелях и на вокзале финансовой столицы Индии, в дело вступили полицейские силы — зона ответственности спецслужб закончилась. В результате двум террористам на вокзале удалось расстрелять 47 человек. Такой «эффективности» не удалось добиться даже бомбистам, организовавшим взрывы в лондонском метро в июле 2005 года.

Дальше случилось то, что плохо понятно западным зрителям, но знакомо жителям Северного Кавказа. Полицейский спецназ вступил в бой с противником, не имея даже планов захваченных зданий (коммандос индийского ВМФ, вызванные на помощь, получали информацию о ситуации в «Тадж-Махале» от все еще остающихся в отеле служащих). После штурма комплекса «Нариман», где расположен еврейский религиозно-образовательный центр, бойцы спецназа гордо показывали знак победы «V» телекамерам, при этом все заложники были убиты. Кроме того, лишь для телезрителя этот теракт был захватом заложников: если есть заложники, должны быть переговоры, но полицейский спецназ даже их не начинал. Попав под обстрел, полицейские сразу вступили в бой и не прекращали его до самого конца, превратив контртеррористическую операцию в городской бой. В результате боевики застрелили командира, расстреляли двух офицеров, захватили их джип и на нем подъехали к другому объекту.

Однако все это отнюдь не свидетельствует, что в Мумбаи была изобретена новая террористическая тактика. Даже если не брать в расчет российский опыт, те же Назрань (2004) и Нальчик (2005), эта операция вряд ли может считаться чем-то новым.

Прежде всего, именно такая тактика более характерна для Индии и той террористической группы, которой пока приписывают ответственность за теракт. Лашкар-е-Тойба — это не вдруг возникшая группа исламистской молодежи, это опытная боевая организация, имеющая свои тренировочные лагеря, и для нее больше привычны акции в стиле боевиков, чем шахидов. Именно ее бойцы напали на аэропорт в Сринагаре в январе 2001 года и атаковали индийский парламент 13 декабря 2001 года, что чуть не спровоцировало ядерную войну между Индией и Пакистаном.

Подобные группы сложно назвать чисто террористическими, поскольку иногда они используют тактику геррилас, атакуя военные объекты, но и гражданскими не брезгуют. Проблема заключается в том, что подобная тактика беспокоящих действий была принята на вооружение десятки лет назад обеими конфликтующими сторонами — как Пакистаном, так и Индией (индийскую разведку RAW обвиняли в 80-е годы в том, что под ее крылом созданы 40 тренировочных лагерей по подготовке террористов).

Именно поэтому проблема стрельбы в Мумбаи из террористической сразу же стала межгосударственной. Пакистанскую разведку ISI много лет обвиняют в поддержке различных террористических групп. Кроме того, в отличие от западных спецслужб штат ISI столь большой, ее влияние на госаппарат Пакистана столь высоко, что никто толком не знает, находится ли она под контролем президента или хотя бы ее руководителя. Бунт части этой огромной структуры против планов нового президента сократить влияние ISI на политику не могут исключить даже внутри Пакистана.

Не очень похоже, что атака на Мумбаи может стать новым мировым трендом для джихадистов. Для повторения такой атаки необходимо несколько условий: страну по соседству, где можно без помех организовать тренировочный лагерь для обучения боевиков военному делу (что требует больше времени и ресурсов, чем подготовка шахидов), хорошие связи с неподконтрольными спецслужбами, склонными к авантюрам, и, наконец, плохо охраняемые границы и отвратительную подготовку антитеррористических подразделений.

В этом случае, как и двадцать, и тридцать лет назад, ареной для проведения подобных терактов снова станут развивающиеся страны, меньше всего повинные в глобализации, «мировом заговоре против ислама» и «наступлении крестоносцев».

Андрей СОЛДАТОВ