Журналистские расследования: кризис жанра

Ник Дэвис (Nick Davies) – британский журналист, отмеченный многими профессиональными наградами (включая «Журналист года» и «Автор года» от British press awards). Многие годы он работал расследователем для газеты Guardian, с которой сотрудничает и сейчас.

Дэвис опубликовал четыре книги, в основном журналистские расследования, а весной этого года выпустил новую книгу «The Flat Earth News», на этот раз о кризисе британской журналистики. Дэвис тщательно исследовал, почему редакции ведущих газет и телекомпаний страны оказались более уязвимы для пиара и пропаганды, чем когда бы то ни было. Дэвис описал, как урезались бюджеты отделов расследований и сокращались зарубежные корпункты, как в погоне за скоростью в прессе и на сайтах публиковались непроверенные и просто лживые новости, почему вместо информации собкоров страницы газет заполонили сообщения информационных агентств.

В книге есть две главы о кризисе двух ведущих британских газет. В первой речь идет о ситуации в Тhe Sunday Times, где после покупки ее Мэрдоком в начале 80-х целенаправленно ослаблялся и, в конце концов, был уничтожен отдел расследований Insight. Между тем, именно этот отдел в свое время открыл жанр журналистских расследований в Британии, когда в 60-е годы его журналисты, несмотря на сопротивление и давление правительства, выяснили, кем на самом деле был Ким Филби (Уайтхолл, чтобы скрыть урон от его бегства, выдавал Филби за обычного сотрудника Форин Офиса).

В другой главе рассказана история использования спецслужбами Тhe Observer: как эта левоцентристская газета, в 50-е годы выступившая против вторжения британцев в Египет, в случае с Ираком оказалась на стороне правительства, публикуя бездоказательные заявления о наличии у Саддама оружия массового поражения.

Кроме того, Дэвис описал систему пропаганды (названную «стратегическими коммуникациями», и официально предназначенную для идеологической обработки потенциальных террористов), которая была сформирована США и Великобританией для оправдания войны в Ираке. Он утверждает, что этот аппарат идеологической войны уже достиг и превысил размеры аппарата борьбы с коммунистической идеологией, существовавшего во время Холодной войны. Этот аппарат применялся, например, для раздувания фигуры мелкого террориста Абу Мусаба Заркауи, который стараниями офицеров «стратегических коммуникаций» превратился в лидера «Аль-Каиды» в Ираке (хотя сегодня уже доказано, что Заркауи был скорее соперником бин Ладена, а его письмо с присягой верности «Аль-Каиде» - фальшивка). Однако главный вывод книги – проблемы возникли не у отдельных изданий, кризис носит системный характер.

Книга стала сенсацией в Британии. Когда я, будучи в Лондоне, встречался с разными английскими журналистами, почти все подтвердили справедливость оценок Дэвиса, в том числе своим примером – многие из тех, с кем я говорил, в прошлом звезды-расследователи ведущих газет страны, ушли из редакций, начав писать книги или работая в качестве фрилансеров.

Мы говорим с Ником Дэвисом о том, что же произошло с расследовательской журналистикой:

- Насколько я знаю, для английского журналиста не очень принято писать столь критические книги о британской прессе, то есть выносить сор из избы. Так почему вы решили пойти на это?

- Главная причина написать эту книгу – это история вокруг иракского оружия массового поражения. Поскольку после вторжения стало известно, что этого оружие не существовало. Это выглядело настолько обескураживающим, что СМИ оказались так уязвимы для дезинформации, поток которой формировали разведслужбы и правительство. При этом, за исключением The New York Times и The Washington Post, никто не пытался провести собственное расследование и написать, что же там было не так. Поэтому возникает очень важный вопрос – почему? Почему мы пропустили самую важную историю нашего времени? Но чем больше смотришь на такие вещи, тем более видишь, что мы очень часто стали пропускать такие истории, очень часто становимся жертвами искажения и пропаганды.

- Действительно ли главный редактор the Observer Роджер Элтон (Roger Alton) уволился из газеты из-за вашей книги?

- Честный ответ – я не знаю. Но это интересное совпадение, что Элтон уволился накануне публикации книги. Возможно, тут есть какая-то связь. Он сказал, что уходит, потому что десять лет руководил газетой, и теперь хочет заняться чем-то другим. Но только что стало известно, что он стал главным редактором другой газеты.

- Насколько я слышал, the Independent.

- Да. То есть я не могу сказать точно, что там произошло, но это интересное совпадение.

- А какова судьба Дэвида Роуза (David Rose), насколько я понял из вашей книги, главного участника кампании против саддамовского Ирака в Тhe Observer?

- Он недавно тоже ушел. Он теперь работает в The Mail on Sunday.

- Можно ли сказать, что система «стратегических коммуникаций», созданная НАТО, больше адресована не потенциальным террористам, а промывает мозги гражданам западных стран, чтобы продать им войну в Ираке и Афганистане?

- Это очень сложный вопрос, потому что я не знаю всей картины того, что делает аппарат «стратегических коммуникаций». Я работал над главой по стратегическим коммуникациям больше, чем над другими, но даже теперь, после всей проделанной работы, я знаю лишь маленький процент правды об этом. Потому что, как вы знаете, очень сложно получить информацию из разведслужб или армии. Но из тех примеров, что приводятся в этой главе, можно понять, что этот аппарат используется не только для войны с терроризмом.

Конечно, «стратегические коммуникации» применяются в очень больших масштабах. И во время вторжения в Ирак, и после этого. Иногда объект этих «стратегических коммуникаций» – тактическая ситуация на поле боя, чтобы ввести в заблуждение врага. Но иногда они пытаются повлиять на западное общественное мнение. Самый известный пример, когда во время второго штурма Фаллуджи в ноябре 2004 года американские военные еще в октябре дали интервью CNN, где заявили, что штурм Фаллуджи только что начался.

И это было враньем и пропагандой, поскольку реальный штурм начался спустя несколько недель. Это было сделано для того, чтобы боевики вышли из укрытий, заняли оборонительные рубежи, и их можно было бы разбомбить. В результате, когда американцы в ноябре вошли в Фаллуджу, они знали, где находятся эти рубежи. То есть это пропаганда повлияла на врага на поле боя. Другой пример – пропагандистская кампания вокруг Абу-Мусаба аль-Заркауи, которая оказала огромный эффект на общественное мнение в США и в других западных странах. Цель этой кампании, вскрытой the Washingthon Post, было показать, что все движение инсургентов в Ираке против американцев – это не иракцы, а иностранцы, «Аль-Каида», и люди вроде Заркауи (по рождению иорданец, прим. А.С.) и т.п. То есть, это была демонстрация, что у нас нет проблем с иракцами, с нами воюют только иностранные бойцы. И это было неправдой. А второй задачей раздувания значения личности Заркауи было показать, что наша война в Ираке – это часть войны с терроризмом. Это Аль-Каида, вот наш враг в Ираке. Поэтому я не могу утверждать, что большая часть стратегических коммуникаций нацелена на общественное мнение западной аудитории, но конечно, это значительная ее часть.

- В вашей книге утверждается, что с 1992 года, когда разведка MI6 получила легальный статус, ее подразделение I/Ops регулярно проводит встречи с избранными журналистами, которые воспринимают полученную от разведки информацию как истину, не проверяя ее. Вы написали, что эта информация касается в основном терроризма. Как вы думаете, может ли эта система брифингов использоваться для пропаганды по таким щекотливым темам, как дело Литвиненко или шпионские скандалы?

- Я могу дать вам лишь теоретический ответ, что да, это возможно. Но надо помнить, что для понимания того, что происходило при освещении дела Литвиненко, надо учитывать два важных фактора - это сам Березовский, и то, что он нанял лорда Белла, чья пиар-компания действовала очень активно в деле Литвиненко.

- Почему вы не стали описывать в вашей книге освещение дела Литвиненко?

- Просто потому, что он был отравлен, когда я уже писал книгу, и уже поздно было заниматься отдельным расследованием.

- Если сравнивать две книги – вашу и книгу американского журналиста Кена Аулетты (Ken Auletta) «Backstory: Inside the Business of News», создается впечатление, что многие проблемы в американской и британской журналистике очень похожи – сокращение ресурсов, синергия между маркетинговыми отделами и редакцией, нежелание писать о международной политике и тратить деньги на многомесячные расследования. Есть ли у нас шанс на возрождение интереса публики к расследовательской журналистике?

- Публика – это сложное животное. Очень многие люди в развитых странах превратились из политических животных в потребительские. Можно долго говорить о причинах, можно, например, сказать, что это произошло из-за исчезновения рабочего класса, тредюнионистов. Как бы там ни было, в результате эти люди заинтересованы только в том, чтобы они были обеспечены возможностью покупать. Я боюсь, что эта масса людей вообще не заинтересована в СМИ и расследовательской журналистике.

Но есть еще важное меньшинство, которое заинтересовано в будущем планеты, в политике, культуре и т.п. И эти люди, я уверен, заинтересованы в расследованиях, они хотят знать правду. На самом деле это важное меньшинство достаточно велико: там есть консервативная часть, которым нужно знать о военных конфликтах, что на самом деле происходит на рынках и т.п. И есть вторая часть – интеллигенция, которая также хочет иметь доступ к правде. Проблема в том, что сейчас нет финансовой модели, которая оплачивала бы проведение расследований, то время и ресурсы, которые нужно потратить на поиски правды. Это не очень понятный феномен.

По моему личному мнению, ситуация в дальнейшем будет еще хуже. Мы входим в век информационной гонки, в котором проверка фактов и передача правды станет необычным явлением. Система СМИ в целом станет все более и более уязвимой для манипулирования со стороны пиар-агентств, военных и разведывательных служб. Потому что должно быть так, чтобы в СМИ были люди, которые будут проверять факты, которые будут говорить – это неправда, и не пропускать это в печать.

- То есть вы не видите никакой надежды, что положение может улучшиться?

- Ну, я не могу видеть будущее. Возможно, каким-то образом Интернет поможет выжить расследованиям, но сейчас очень сложно увидеть, как это может быть. Потому что сейчас люди говорят – а, отлично, Интернет позволяет каждому быть репортером, блоггером, каждому писать, что случилось. Но будет ли этот каждый говорить правду? Как мы будем знать, какая история правдива, а какая нет? Как мы сможем узнать, какая из историй была сделана для пиара или пропаганды? Кроме того, мы не можем понять, где тут будет роль профессиональных журналистов, как вы или я. Поскольку, по правде говоря, мы должны что-то есть, кто-то нам должен платить. А финансовая модель для СМИ, которая существовала до сих пор, сейчас явно находится в коллапсе. Может быть, будет какой-то выход для индивидуальной работы? Без того, чтобы быть нанятым СМИ в качестве работника? Но будущее вариативно.

- Грустная картина.

- Кроме того, если вы посмотрите на владельцев СМИ, это все те же большие корпорации, и я думаю, что в будущем, чтобы увеличить прибыль, они будут и дальше сокращать редакции. Например, сейчас масса людей в США, и повсюду в мире, миллионы, читают новости в Google News и Yahoo! News. А они делаются без журналистов. Новости выбираются и компонуются компьютерной программой. Это называется ньюс-агрегатор. Эта модель сильно угрожает традиционным СМИ. Это значит, что будет все меньше журналистов, и все больше компьютерных программ, где можно будет вводить ключевые слова на преступления, или боевые действия, или события каждодневной политической жизни, и компоновать их. Уже можно представить мир, где первоисточником новостей будет пиар, а переработчиком и распространителем новостей - компьютерная программа.

Андрей Солдатов