Переписывая историю, перезахоронить останки

Испанское правительство вознамерилось перезахоронить останки бывшего главы государства генерала Франсиско Франко. Одновременно в стране не прекращается острая полемика вокруг личности генерала и его роли в истории.

Генерал Франко умер в 1975 году. Придя к власти в результате победы в гражданской войне над просталинским правительством так называемой Второй республики, он возглавлял испанское государство 36 лет. Даже противники генерала признают очевидное — за эти годы, благодаря его прагматичной политике, Испания превратилась из отсталого полуфеодального государства в промышленную державу с высоким уровнем жизни населения.

По уровню развития промышленности Испания стала занимать 11 место в мире. Ее годовой рост составлял на протяжении многих лет не менее 7%. Подобного в Испании не наблюдалось никогда. Происходили изменения и в социальной сфере. Нарождался средний класс — залог стабильности государства. К примеру, только за десять лет — с 60 по 70 год прошлого столетия доходы на душу населения возросли в три раза. Государством руководили технократы, исходящие в своих действиях не из какой-либо идеологии, а лишь из объективных экономических законов. Этим и объяснялась стабильность власти Франко.

Испанцы при Франко пользовались многими индивидуальными свободами, могли, к примеру, свободно выезжать из своей страны, покупать и читать какие угодно книги. В книжных магазинах продавались даже произведения Маркса. Но вместе с тем, при Франко существовала лишь одна политическая партия, пресса подвергалась хотя и не жесткой, но все же цензуре, государство контролировало профсоюзы и общественные организации, в тюрьме сидело несколько сот лиц, считавших себя политзаключенными.

Шла ли речь о тоталитарной диктатуре? Вопрос спорный. В свое время Александр Исаевич Солженицын, побывав во франкистской Испании, заявил, что те испанцы, кто называют существующее в их стране правление диктатурой, просто не понимают значения этого слово. И предложил им для прозрения хоть немного пожить в СССР. Сами испанцы, которые помнят ту эпоху, полушутя-полусерьезно заявляют, что под “игом страшной и ужасной диктатуры”, им жилось значительно лучше и вольготнее, чем сейчас в условиях непрекращающегося кризиса — при демократии.

Историк, автор многочисленных работ о Франко, Пио Моа отмечает в качестве одной из основных заслуг правителя то, что он не позволил втянуть Испанию во Вторую мировую войну. Кроме того, подчеркивает Моа, “Франко удалось примирить испанцев — своих сторонников и сторонников поверженного им левого правительства. Так что успех мирного перехода Испании к парламентской многопартийной демократии после смерти генерала был обеспечен двумя факторами: высоким уровнем благосостояния населения и атмосферой мира, которая царила в стране”.  

По данным биографов Франко, о примирении испанцев он думал постоянно — до самой смерти. Уже в 1940 году, буквально через год после окончания гражданской войны, Франко начинает строительство в горной местности в 70 километрах к северу от столицы мемориала в честь погибших — и своих сторонников, и противников. Монумент-базилика так называемой “Долины павших”, задуманный как символ национального примирения, строился долго и был закончен лишь в 1958 году.

Туда были перенесены из захоронений с мест боев 30-ых годов останки погибших — более 33 тысяч тел. Сам глава государства, в соответствии со своим завещанием, тоже был похоронен в этом мемориале. Так что его могила — это не пышный мавзолей на главной площади столицы, а всего лишь плита с именем и фамилией в затерявшемся в горах храме-пантеоне. Тем не менее, нынешние левые испанские власти, для которых Франко — деятель сугубо отрицательный, задумали эксгумировать его останки и похоронить в семейном склепе на одном из мадридских кладбищ.

Министр-секретарь правительства Рамон Хауреги заявил, оправдывая перезахоронение, что “дальнейшее пребывание останков Франко в базилике Долины павших несовместимо с религиозным предназначением этого сооружения”. “Поэтому мы хотели бы, что бы эти останки были бы перезахоронены на кладбище в столичном пригороде Пардо, где покоится его вдова”, — добавил Хауреги.

Между тем, многие испанцы, в том числе представители духовенства, недоумевают, почему вдруг Франко стал мешать прихожанам базилики? Тем более, что там, как правило, собираются на воскресные мессы его последователи. Непонятно также, с чего вдруг стал проявлять заботу о верующих представитель правительства социалистической рабочей партии, стоящей на богоборческих позициях?

На этот вопрос пытается ответить историк Пио Моа. Он полагает, что речь идет о попытке переписать историю и заставить испанцев думать одинаково — в соответствии с левыми политическими стереотипами: мол, Франко — олицетворение зла — уничтоживший испанскую демократию и установивший диктатуру в стране. 

“Все это очень характерно для левых с их тоталитарным мышлением, — подчеркивает историк. — А ведь в условиях демократии никто не имеет права навязывать людям, что они должны думать о своем прошлом. Подобное происходит, к примеру, на Кубе в условиях коммунистической диктатуры, но в сегодняшней Испании это немыслимо”.

Пио Моа возражает против распространенной точки зрения, объявляющей республиканское правительство защитником демократии: “Сторонники искажения нашей истории заявляют, что правительство Народного фронта, против которого восстал Франко, защищало демократию. Это не так. Напомню, что данное правительство поддерживали лишь коммунисты-сталинцы, социалисты, которые часто были еще радикальнее коммунистов, анархисты и прочая публика, весьма далекая от демократии. Защищать демократические ценности они даже теоретически не могли”.

Историк напоминает, что ни одно демократическое государство не поддержало в свое время правительство Народного фронта в борьбе с восставшими военными. Его поддержал только Сталин, которого, отмечает Пио Моа, очень трудно представить в роли сторонника и спасителя какой-либо демократии.

Кстати, действия самого Народного фронта, считает Моа, ничем не напоминали поведение демократического правительства. Его сторонники, к примеру, еще до войны безнаказанно убивали своих политических противников, отбирали у людей собственность, а после начала военных действий допустили единственный в своем роде факт геноцида, имевший место в Испании. В поселке Паракуэльяс-де-Харама в ноябре 1936 года они расстреляли без суда и следствия цвет столичной интеллигенции: университетскую профессуру, видных врачей, адвокатов, журналистов, писателей, священнослужителей. Всего восемь тысяч человек.

Пио Моа отмечает, что сторонники правительства Народного фронта жгли церкви, монастыри, библиотеки, школы. Совершали они и многие другие акты вандализма, грабили, убивали. К примеру, расстреляли тысячи священнослужителей, монахов и монахинь. “Злодеяниями от имени народа занимались головорезы, которых правительство Народного фронта полностью оправдывало и провозглашало ударной силой пролетарской революции. Речь шла лишь о постоянном нарушении законности, что представляло крайнюю опасность и для государства, и для его населения”, — считает историк.

Любопытно, что нынешнее левое правительство Испании использует в качестве одного из основных доводов для перезахоронения Франко предположение, что это нужно для окончательного примирения испанцев, разделенных якобы до сих пор на сторонников и противников Народного фронта. Большинство независимых наблюдателей считают этот тезис ложным. Во-первых, примирение некогда воевавших сторон, как мы уже говорили, давно состоялось. Поэтому нынешние действия испанских левых воспринимаются скорее как попытки разбередить старые раны.

“Раны гражданской войны были давно залечены, в стране давно не существовало ни духа реваншизма, ни желания свести счеты за прошлое, что и позволяло нам десятилетиями жить в атмосфере гражданского мира. И вдруг сейчас, почему-то понадобилась ворошить прошлое. Кроме того, хорошо известно, что в годы правления Франко подавляющее большинство испанцев являлось его приверженцами, а сторонниками побежденных левых оставались лишь единицы — в основном живущие в иммиграции радикалы. Да и те давно умерли. Так что не понятно, кто с кем должен примириться?”, — спрашивает Пио Моа.

Для чего тогда понадобилось воскрешать призраки прошлого?

Историк считает, что речь идет, в частности, о политическом маневре левых, пытающихся таким образом дискредитировать своих противников из либеральной парламентской оппозиции, которые обвиняются ими в том, что якобы являются наследниками франкизма, а посему будут представлять угрозу демократии, если придут к власти. 

По словам Моа, “левые без конца переписывают историю. К примеру, они обвиняют оппозиционную Народную партию в том, что она является наследницей франкизма, якобы убившего демократию. Речь идет, естественно, о грубейшей клевете. Народная партия не является преемницей Франко, а последний, как явствует из истории, никогда с демократией не воевал, а лишь с радикалами, стремившимися создать в Испании клон сталинского режима”.

Идеологические наскоки левых именно сейчас, как считает Пио Моа, это еще и попытка отвлечь общественное мнение от ситуации в стране. Дело в том, что именно в результате их правления Испания оказалась на грани экономической пропасти. Безработица в стране превысила 20% трудоспособного населения. Финансы — на грани банкротства. Промышленность не работает. Мелкий и средний бизнес разорен. Тысячи испанцев, лишенные средств к существованию, живут за счет благотворительности — питаясь чечевичной похлебкой в бесплатных столовых, организованных католическими приходами.

В результате прошедших в мае муниципальных и региональных выборов социалисты потерпели сокрушительное поражение — повсеместно лишились мэрий и региональных правительств. Наблюдатели отмечают, что их ждет такая же участь на предстоящих парламентских выборах. Соцпартия, как считают некоторые политологи, может вообще исчезнуть с политической сцены Испании. Независимая испанская журналистка Чаро Гонсалес тоже считает, что нынешняя полемика навязана обществу искусственно и что она совершенно несвоевременна.

“Мне представляется, что сейчас разглагольствовать о том, что делать с телом Франко, совершенно не уместно. У людей иные заботы. Они думают, как выжить — споры, кто был прав, а кто виноват 75 лет назад, народу не интересны. Это провокация левых, желание заменить существенные проблемы пустышками, наделать шуму, натравить людей друг на друга. Мол, ах ты такой-сякой, твой прадедушка моего дедушку обидел! Слава Богу, подавляющее большинство населения на подобную провокацию не поддалось”, — заявила журналистка.

Тем не менее, тема перезахоронения останков бывшего главы государства не оставила равнодушными испанцев. Мэр Мадрида, видный деятель “народников”, Альберто Руис-Гальярдон обратил внимание на чисто человеческий, а не политический, аспект проблемы.

“Вопрос о том, где покоиться умершему, в цивилизованном обществе решают его близкие, а не политики той или иной тенденции. Это первое. Второе — правительство в той ситуации, в которой находится сейчас Испания должно заботиться о живых и оставить в покое умерших”, — сказал мэр.

Между тем, левые от своего намерения отказываться не думают. Они уже закрыли доступ в Долину павших. Тысячи паломников и туристов, которые ежедневно посещали мемориал, теперь лишены возможности побывать в этих местах.