Аргентина хочет судить сподвижников Франко

Аргентина заявила о своей готовности расследовать военные преступления, допущенные в Испании сторонниками бывшего правителя этой страны генерала Франко в 30-ые годы прошлого столетия. Решение латиноамериканской страны вызвало неоднозначную реакцию в Мадриде.  В документе, который направила испанскому правительству федеральная судья Аргентины Мария Ромильда Сервини де Кубрия, содержится упрек в том, что в Испании не расследуется “всеобщее, умышленное и спланированное преследование испанцев-республиканцев, их физическое устранение сторонниками генерала Франко”. Судья потребовала от испанских властей незамедлительно направить ей пофамильный список с домашними адресами сподвижников Франко: руководителей армии, сил общественного порядка и полувоенных организаций.  Аргентинская фемида желает также получить список погибших, пропавших без вести и подвергнутых пыткам антифранкистов. Кроме того, ее интересует месторасположение их братских могил. Аргентинский адвокат, специализирующийся на преступлениях латиноамериканских диктаторских режимов, Карлос Слепой Прада считает, что Аргентина имеет полное право заняться деяниями, некогда совершенными в Испании. Ведь речь идет, по его мнению, о преступлениях против человечности, которые могут быть расследованы юристами любой страны и не прощаются в связи со сроками давности.  Адвокат Слепой Прада напомнил, что судья занялась эпохой франкизма не по своей собственной инициативе, а по иску шести граждан Аргентины, в основном выходцев из Испании, чьи родственники пострадали в свое время от сторонников генерала Франко. Это Инес Гарсия Ольгадо, чей дядя отправился в 1936 году из Аргентины воевать в Испанию и не вернулся, Адриана Фернандес Галистео, внучка бойца республиканской армии, пропавшего без вести в 1936 году, Эухения Гомес Сан-Хуан, чей дед умер от туберкулеза в испанской тюрьме в 1938 году и другие.  Отметим, что решение Аргентины было с воодушевлением встречено со стороны нескольких левых общественных организаций Испании, которые также хотели бы “разобраться” с деяниями сторонников Франко. Речь идет об активистах так называемых Ассоциаций исторической памяти.  Вице-президент одной из таких ассоциаций, существующей в городе Кордоба, Луис Наранхо отметил, что “в Испании до сих пор не наказаны франкистские палачи, их никто никогда не судил в отличие от главарей диктатур в других странах. Их простили”.  Представитель ассоциации исторической памяти, безусловно, во многом прав. Ни консервативные военные, сторонники генерала Франко, ни он сам, никогда не подвергались суду в Испании, хотя были виновны в смерти многих соотечественников. Более того, их действия официально никогда не были даже осуждены. И это при том, что Испания, в общем-то, считается государством с высоким уровнем развития демократии, всецело соблюдающим права человека и весьма болезненно относящимся к их нарушениям в других странах мира.  Что же происходит? Почему испанцы сами не разбираются со своей историей и теперь в это дело даже пытается вмешаться Аргентина? Ответ, по мнению многих аналитиков, кроется в непростой и часто противоречивой истории страны.  Напомним, что гражданская война бушевала в Испании неполных три года: с 1936-го по 39-ый. Франко, поднявший мятеж против левого республиканского правительства Народного фронта, в конце концов, одержал победу и установил в стране на 36 лет свою персональную диктатуру: поначалу, действительно, репрессивную, а впоследствии, как говорят испанцы, довольно “мягкую”. Настолько “мягкую”, что после смерти генерала в 1975 году стране удалось совершить безболезненный переход к парламентской демократии. Осуществляли этот переход, в основном, сподвижники Франко, в частности, его воспитанник и приемник на посту главы государства — король Хуан Карлос. Краеугольным камнем перехода к демократии стал так называемый “исторический компромисс” между политическими наследниками Франко и испанскими левыми.  В 1977 году в результате упомянутого компромисса, достигнутого для примирения, как тогда говорили, враждовавших между собой “двух Испаний” — консервативной франкистской и левой республиканской, была провозглашена всеобщая амнистия. Она официально, от имени государства, придавала забвению и прощала грехи прошлого — военные преступления времен гражданской войны и последующей эпохи.  В амнистии, кстати, в первую очередь, тогда нуждались представители антифранкистских сил, некоторые из которых были замешены в кровавых деяниях, заочно осуждены, и не могли вернуться на родину из эмиграции. Амнистия, как считалось, должна была не только освободить всех участников конфликта от каких-либо преследований в дальнейшем, но и подвести окончательную черту под гражданским конфликтом. Ею, в частности воспользовался генеральный секретарь компартии Сантьяго Каррильо, который здравствует до сих пор: ему 96 лет.  Дело в том, что Каррильо отвечал за обеспечение порядка в республиканском Совете обороны Мадрида, когда в ноябре 1936 года его подчиненные расстреливали без суда и следствия представителей мадридской интеллигенции. Таким образом, как полагают многие испанские историки, он несет прямую ответственность за геноцид — уничтожение пяти тысяч ни в чем неповинных людей, в том числе трехсот детей и подростков, расстрелянных вместе с родителями. В районе поселка Паракуэльос, недалеко от столицы, уничтожались писатели, журналисты, университетские преподаватели, богословы, врачи и адвокаты, а часто и случайные люди, которые подозревались в причастности к интеллигенции, лишь потому, что носили очки.  Примером геноцида, допущенного сторонниками республики, считается и систематическое уничтожение в годы войны представителей испанского духовенства. По официальной статистике, было убито 13 епископов, около пяти тысяч священников и семинаристов, две с половиной тысяч монахов и триста монахинь. Католическая церковь, к примеру, чтит как мучеников веры 51 семинариста-кларетианца, которые были казнены республиканцами в поселке Барбастро лишь за то, что верили не в Маркса и Сталина, а в Иисуса Христа.  Все эти факты в Испании широко известны. В сознании большинства испанцев гражданская война явилась умопомрачением, наказанием господним, посланным за грехи, величайшей трагедией, в ходе которой совершали неоправданные злодеяния обе враждующие стороны. Так что забвение, нежелание кого-то судить и рядить, сводить счеты, теребить давно зажитые раны, объясняется не какой-то реакционной идеологией, а элементарным стремлением продолжать жить в условиях гражданского мира.  По мнению мадридского историка и журналиста Сесара Видаля, нежелание большинства испанцев возвращаться к теме минувшей войны — это не изъян демократии, а наоборот, свидетельство демократической зрелости испанского общества. Поэтому намерения аргентинской судьи начать расследование преступлений, допущенных в далеком прошлом, к тому же расследование явно предвзятое — лишь одной из сторон конфликта, рассматривается здесь, в основном, как дурной анекдот.  Другой эксперт, преподаватель права Сарагосского университета Октавио Гомес полагает, что “не следует бередить старые раны, деля испанцев на “хороших” и “плохих”, “реставрировать” раскол в обществе 70-летней давности”.  Отметим, что действия аргентинской судьи — не первая попытка “разобраться” с событиями гражданской войны. Несколько лет назад следователь Бальтасар Гарсон тоже возбудил дело против Франко и других покойных деятелей диктатуры. За это он был отстранен от должности и отдан под суд. Следователя обвинили в нарушении закона от амнистии от 1977 года, предвзятости и использовании служебного положения в идеологических целях, попытки создать напряженность в обществе. Гарсон был наказан, несмотря на то, что в Испании в то время у власти находилось симпатизирующее ему левое правительство. Однако закон в демократическом обществе стоит выше любой идеологии.  Официальный Мадрид ничего не ответил аргентинской судье. Зато ей отвечают рядовые испанцы на различных форумах в Интернете. Отвечают часто с юмором. Особенно веселит испанцев требование аргентинки назвать адреса сподвижников Франко. Кто-то даже предлагает послать судье адреса кладбищ, где покоятся эти деятели, и устроить сеанс спиритизма для снятия с них следственных показаний. Не удивительно, что большинство испанцев не одобряют действия аргентинской фемиды, осуществляемые по иску неких лиц, живущих в прошлом, давно утративших связь с родиной и не знающих ее сегодняшних реалий.