Записки случайного гида - часть2

Собачья радость

Бразды правления моей первой группой оказались у меня в руках в «Шереметьево-2». Мне были доверены тридцать отборных советских людей, в основном, среднего возраста, которым администрация, парткомы, профкомы и комитеты комсомола их  предприятий доверили честь представить свою страну на пляже Гандии. Довеском шли белорусские дети, также в количестве трех десятков и в сопровождении троих взрослых «надсмотрщиков».

Приняв бразды, я провел перекличку, удостоверяясь в стопроцентной явке, а когда подошло время, организованной толпой повел подопечных на регистрацию. Почти уже вся группа прошла в зону таможенного контроля, когда передо мной вдруг возникла миловидная девушка и, спросив, лечу ли я в Испанию, попросила о маленькой услуге - захватить в самолет небольшую сумку с… щенком. Она сказала, что это подарок ее близким друзьям, они встретят меня в аэропорту Мадрида и заберут собачку, о которой давно мечтали.

Признаюсь, что, готовясь к своему дебюту в роли гида, я позволил себе немного спиртного для храбрости. Этого хватило, чтобы я не стал прислушиваться к своему внутреннему голосу, бубнившему: «Тебе и с туристами в полете мороки хватит, на фига тебе еще и щенок!» Чтобы категорически не отказывать и не расстраивать тем самым миловидную девушку, я решил сыграть с ней в своеобразную «русскую рулетку». Объяснив, что несу личную ответственность за полсамолета советских людей, и щенок может осложнить исполнение моих обязанностей, я все же дал девушке шанс. «Возьму, если это щенок спаниеля», - сказал я, отводя глаза в сторону. Девушка молча открыла сумку. На дне ее мирно спал маленький… спаниель.

Моя любовь к собакам этой породы была не случайной – в Москве оставался скучать без меня английский кокер-спаниель, бывший уже пару лет членом нашей семьи.

Девушка передала мне сумку и ветеринарные документы щенка. Никаких проблем не возникло – суровые таможенники тогда искали в багаже выезжающих из страны иконы, золото, бриллианты, валюту, в крайнем случае – большие партии икры, но никак не щенков.

Вплоть до посадки в самолет щенок мирно спал в сумке. Очевидно, чтобы не доставлял хлопот курьеру и не пугал пограничников лаем, его накачали транквилизаторами. Но когда самолет включил двигатели и стал выруливать на взлетную полосу, пес проснулся, потянулся и бодрствовал весь полет. Впрочем, это еще не факт, потому что, выпущенный из сумки по просьбе детей, он на пару часов потерялся. Его искали все, включая стюардесс. Самолет уже приземлился в Мадриде, а поиски все еще продолжались. Лишь когда смолкли двигатели, щенок поскуливанием выдал свое местонахождение.

Миловидная девушка не обманула – в зале прилета меня ждала пара пожилых испанцев, вероятно супруги, причем мужчина держал в руках картонку со словом «Perro». Взяв сумку с вновь уснувшим щенком и сухо поблагодарив, пара удалилась.

… Спустя две недели я снова был в мадридском аэропорту. Без особых проблем сдал «Аэрофлоту» своих туристов и спустился на первый этаж, чтобы встретить новую группу.

Ожидание затягивалось. Пассажиры московского рейса один за другим выходили в зал прилета, но никто из них не бросался в мои объятия, хотя я держал высоко над головой табличку со словом «Гандия». Наконец, две растрепанные женщины кинулись ко мне, наперебой что-то тараторя. Как оказалось, перед вылетом одну из туристок уговорили прихватить для передачи в Мадриде сумку с… щенком. В отличие от моего, этого накачали транквилизаторами основательнее, и он продрых весь полет, проснувшись уже на испанской земле. На подходе к паспортному контролю пес начал скулить. Сердобольная курьерша, решив, что щенку надо оправиться, но неохота это делать в сумке, вышла на летное поле и выпустила собачку на свободу. Дальше в ее светлую голову пришла мысль, что пока щенок делает свои дела, она успеет предупредить других членов группы о причинах своей задержки, чтобы они не проникли на территорию Испании без нее. Женщина рванула обратно и предупредила. Потом она вернулась на летное поле и… не обнаружила там щенка. Короче, задержка группы с выходом в зал прилета была связана с тем, что она, группа, в полном составе искала щенка при поддержке полиции и работников аэропорта.

Я вгляделся в толпу встречающих и без труда обнаружил в ней пожилую пару с начертанным на картонке словом «Perro». Чтобы не утомлять читателя, сразу скажу, что щенок (это был уже не спаниель, а колли) все же нашелся и его передали по назначению.

Ночью, везя своих туристов на автобусе в Гандию, я не спал. К тому времени я уже выяснил, что щенок спаниеля в Испании стоит, в пересчете с тогдашних песет на нынешние евро, почти четыре сотни. В Москве же в ту пору в любом подземном переходе можно было за полсотни долларов купить полное ведро щенков любой породы. Оставалось лишь наладить их переправку через рубежи родины, в чем мы сообразительным бизнесменам и оказали безвозмездную помощь.

Когда со следующей группой прибыла еще одна дама с собачкой и передала сумку пожилой супружеской паре, получившей месяц назад из моих рук «подарочного» спаниеля, я только рассмеялся. Но мне стало вовсе не до смеха еще через две недели.

Что-то у «собачьей мафии» не срослось – добрая туристка со щенком в сумке оказалась в наличии, но среди встречающих не было никого с табличкой «Perro». Прождав с полчаса, я загрузил туристов в автобус и повез их привычным маршрутом в Гандию, всю дорогу ломая голову, куда девать щенка таксы женского пола.

Почти неделю псина нелегально жила в моем номере. К счастью, в еде она оказалась не привередливой – с удовольствием лопала новые для себя блюда испанской кухни из ресторана отеля. С уборщицами, от которых скрыть нелегалку было невозможно, я договорился – к тому времени со всем персоналом отеля у меня уже установились дружеские отношения, замешанные на небольших сувенирах из экзотической для них страны под названием Rusia. Этих подарков – матрешек, советских сигарет, дешевых хохломских ложек, значков и прочей ерунды после отъезда каждой группы у меня оставалось великое множество. Туристы привозили их в надежде продать за иностранную валюту, но объем поставок значительно превышал спрос жителей Гандии на подобные вещи. Впрочем, это тема для отдельного рассказа. Сейчас скажу лишь, что, накануне возвращения на родину мои туристы с остервенением вливали в себя так и не проданную водку марок «Русская» и «Пшеничная», а потом, став мягче, оставляли мне весь остальной нереализованный товар со словами «А чего мне с ним дома-то делать?»

Таксу я временно назвал первым словом, которое вырвалось из меня, когда я понял, что за ней никто не приехал в аэропорт. Поскольку я целыми днями был при туристах, сопровождая их на экскурсиях или помогая купить видеомагнитофон, Зараза коротала время в ванной. Отдать в ее распоряжение весь номер было нельзя – она бы так уделала ковровое покрытие пола, что уборщицы меня, несмотря на подарки, утопили бы в гостиничном бассейне. Поэтому выпускалась Зараза на волю только в часы сиесты и по ночам. Несмотря на подобные предосторожности, о необычной постоялице все же стало известно управляющему отеля, который вызвал меня на разборку.

Я честно рассказал ему о происхождении Заразы. А на его вопрос, что я собираюсь с ней делать, изложил созревший у меня план. Я собирался заставить туристку, которая доставила собачку в Испанию, прихватить сумочку с Заразой и обратно. Потом подъехать в «Шереметьево-2» к рейсу, которым в Гандию отправится очередная группа, и вернуть таксу миловидной девушке. Вместе с моей запиской с изложением того, что я считаю нужным изложить.

Не уверен, что мой план удался бы. Но он и не понадобился. Поскольку от Рафаэля скрываться уже не было смысла, я стал выводить собачку на прогулки. Дети Хосе, шеф-повара гостиничного ресторана, однажды столкнувшись с Заразой в холле отеля, с первого взгляда влюбились в нее. Причем настолько, что уговорили отца приютить бедолагу. Это и спасло Заразу от репатриации.

Продолжение будет...

Алекс КОШЕМЯТОВ, Мадрид