Москва глазами англичанина

Что-то такое в Москве привлекает собак. То есть, речь идет о бродячих собаках: такое ощущение, что они повсюду, несмотря на все попытки городских властей выловить их и интернировать в некоем 'собачьем концлагере' на окраине, из которого, как я подозреваю, им уже не суждено выйти.

Вы с тревогой узнаете знакомые лица (то есть морды). Одна и та же пожилая дворняга, по виду напоминающая черного лабрадора, каждое утро нежится на солнышке на ступеньках станции метро 'Пушкинская', не обращая ни малейшего внимания на громкие крики продавцов газет и распространителей рекламы, снующих вокруг. Но есть и совсем одичавшие собаки. Собираясь в стаи по четыре-пять штук, они трусят по широким проспектам Москвы, словно это африканская саванна. Часто страдающие паршой, а то и бешенством, эти создания собираются у популярных среди москвичей киосков 'Крошка-картошка', где торгуют картофелем в мундире - в городе их полно - без всякого стеснения выхватывая горячие картофелины у нервных едоков.

Отбиться от них порой непросто, но москвичи, привычные к странным зрелищам и звукам, и ухом не ведут: многие даже усмехаются при виде тощей дворняжки, роющейся в мусорном баке.

Но такие собаки могут быть и опасны. Один мой друг наслаждался весьма многообещающим свиданием, и вдруг, когда парочка прогуливалась по тротуару, бродячий пес, роняющий пену из пасти, укусил его девушку за ягодицу. Теперь ей придется сделать немало болезненных уколов, надолго отказаться от алкоголя, а вечер в буквальном смысле закончился слезами.

Другой неприятностью на порой небезопасных улицах Москвы является встреча с агрессивными пьяными, особенно солдатами, которые, оказавшись в увольнительной, устраивают грандиозные попойки.

От этих людей в полосатых тельняшках с обрезанными рукавами, из которых торчат мускулистые татуированные руки, иностранцу лучше держаться подальше.

Сжимая в кулаках банки дешевого пива, они, шатаясь, бродят по Москве, поют патриотические песни, лапают местных доступных девиц и злобно косятся на любого, кто встретится с ними взглядом. Неважно, как вы одеты, и насколько тщательно вы держите рот на замке - они неизменно признают в вас чужака.

Недавно меня окружила троица пьяных солдат (естественно, возле киоска 'Крошки-картошки') - похоже, они 'не просыхали' уже сутки. 'Ты, иностранец, - орали они. - Знаешь, кто мы? Мы десантники!'

'Спорим, ты и в армии не служил!' - пристал ко мне один, хватаясь за киоск, чтобы удержаться на ногах. Другой начал тыкать меня кулаком в ребра, словно животное, которое надо затолкать в загон - возможно, именно так они меня и воспринимали. Я не стал задерживаться на этом месте, чтобы выяснить, что будет дальше, но у меня возникло четкое ощущение, что дисциплина в российских вооруженных силах оставляет желать лучшего.

На московских улицах торгуют не только картошкой в мундире. Здесь можно купить все - от клубники до поддельных институтских дипломов и пиратских DVD с последним голливудским блокбастером по 3 доллара за штуку.

Бабушки за несколько рублей продают свежие фрукты, овощи и цветы с собственных участков; в летнюю жару отлично расходятся прохладительные напитки и мороженое. В этом нет ничего необычного, к тому же улицы и подземные переходы забиты киосками. Там торгуют алкоголем и сигаретами, трусами и колготками, электропроводами, нательными крестами, любовно изготовленными поддельными часами и пиратскими компьютерными программами.

Наглядным воплощением чисто российского сочетания предприимчивости с беззаконием стал последний появившийся в продаже CD - пиратская копия милицейских досье на преступников.

Эндрю Осборн ("The Independent", Великобритания)