Еще 50 грамм ? и я недвижимость!

Напиться "до посинения", "вдраба-дан", "вусмерть", ? думаете, это только наши, чисто российские выражения? А на трезвенном Западе таких "терминов" и быть-то не может? А вот оказывается еще в Древнем Риме существовал обычай пить "до ногтя".
Благородные современники Цезаря делали следующее: осушали чашу вина, а в доказательство своей "честности" затем опрокидывали ее так, чтобы последняя оставшаяся на дне капля скатилась на ноготь и осталась там. Горе тому, у кого на ноготь прольется хоть маленькая струйка! Это не товарищ, не воин и никакой не римлянин.
  Чтобы "оправдаться", оставалось одно: немедленно вновь опустошить полную чашу хмельного зелья, на этот раз действительно ? "до ногтя", и делать так еще и еще, пока задуманное не выйдет. Настоящий римлянин не знает слова "неудача"!

Средневековое право пить. Или не пить.

  Да-да, в Европе прошлых веков право регулировало дела не только имущественные и уголовные, но и питейные тоже. Конечно, Питейное Право, или, по-латыни, Jus Potandi, никогда не принималось официально, но все же это был церемониал, который не смел нарушить ни один уважающий себя молодой повеса.
  Итак, питейное право Европы выделяло две системы питья: партиальную и тотальную. Тот, кто предпочитал первую, заслуживал лишь сочувствия: ну что это, в самом деле, пить из кубка глотками! Куда как достойнее осушать кубок за один раз, как положено при тотальной системе.
Но приверженность тотальной системе питья ? это было еще не все. Несложно выдуть кубок одним махом ?думали средневековые плейбои. А вот обхватить бокал губами и без помощи рук так опрокинуть его, чтобы содержимое водопадом обрушилось в горло, ? для этого требовался изрядный опыт и особый бокал с узким горлышком. Такие бокалы специально для застольных забав выпускали все европейские ремесленники.
  Столь технически сложные правила питья порождали "юридические" казусы.
Казус первый: что, если за кого-то произнесут тост, который положено "подтвердить" питьем из бокала с узким горлом без помощи рук, а тот откажется?
  Ответ: за это нельзя наказывать, потому что данный способ сложен, а ни от кого нельзя требовать того, что выше его сил.
  Казус второй: что, если кто-то откажется пить залпом из обыкновенного бокала при помощи рук?
Ответ: следует его заставить осушить штрафной бокал, пусть знает, что каждый участник пирушки, чтобы участвовать в ней, обязан владеть элементарными навыками.
  Казус третий: что, если некто приступит к питью сложным способом из бокала с узким горлышком без помощи рук, да и опростоволосится?
  Ответ: пусть продолжает попытки еще и еще, пока глаза на лоб не полезут, чтобы в другой раз не брался за то, что пока не по зубам.
  И, наконец, важное правило Jus Potandi, касающееся хороших манер за пиршественным столом. Если какой-нибудь невежа чихнет над чашей вина, которую друзья, отпивая, передают друг другу по кругу, он должен, сколько бы там ни было налито, осушить сосуд до дна. Затем слугам следовало принести новую наполненную до краев чашу, чтобы веселье могло продолжаться.

Немецкая "трезвость"

  "Веселие Руси есть пити", ? будто бы сказал князь Владимир Красное Солнышко, дав тем самым оправдание своим современникам, а заодно и всем грядущим российским "питухам". А вот не менее звучная пословица уже на латыни: Nihil hie aluid vivere quam bibere, что означает: "Жизнь есть не что иное, как питье". Это сказал не кто-нибудь, а Антоний Кампан, личный секретарь легата Папы Римского при дворе прусского короля Фридриха III. Ну и заливали же они, наверное, с этим Фридрихом!
Да и простые немцы от своих правителей и пастырей не очень-то отставали. Во всяком случае, в славном городе Нюрнберге власти даже были вынуждены завести особую колымагу. Она объезжала вечером и ночью все городские кабаки и подбирала пьяниц.
  Нет-нет, их везли вовсе не в средневековый нюрнбергский вытрезвитель: мэр города был не зверь. Достойных, но несколько перебравших горожан со всем уважением довозили до порога родного дома, где передавали на руки заждавшимся супругам. А иначе что получается: человек упадет, в грязи испачкается, утром дети в школу пойдут, увидят. Это не есть порядок!

Король Гамбринус

  Средневековые университеты были своего рода государствами в государстве: свое руководство, всякие привилегии, хотя, по совести, никто никогда толком не мог разобрать, чем эти юнцы и почтенные старцы в мантиях там занимаются ? чертовщина какая-то, муть, да и только. Поэтому, наверное, и смотрели сквозь пальцы на некоторые в той или иной степени невинные шалости, на которые были горазды в те времена студенты.
  А горазды они были в своих университетах организовывать "королевства Гамбринуса". Был когда-то такой во Фландрии граф ? Ян Первый, no-латыни, "Примус". Его очень уважали брюссельские пивовары, и даже избрали своим почетным старшиной. Но заплетающимся языкам почему-то сподручнее оказалось бормотать "Гамбринус", нежели выговорить "Ян Примус".
  Так и появились в средневековых городах пивные королевства. Королем Гамбринусом в них мог стать любой. Нужно было только перепить прежнего короля. Легенды гласят, что иногда доза, необходимая для "вступления на трон", доходила аж до 60 литров пива за вечер. Воистину, пивным королем иной раз стать труднее чем настоящим. Но и уважение, которое питали к своим "коллегам" истинные земные владыки, тоже было нешуточным. Например пивного короля из немецкого города Йены владетельный герцог тех мест принимал как равного.

Трон на винной бочке

  Эта история сохранилась благодаря увечьям, полученным неким немецким бароном по фамилии Билефельд. Как-то раз был барон зван на ужин к своему патрону ? наследнику прусского престола. Наследник, его супруга, сам Билефельд и другие гости гуляли, веселились; правда, предусмотрительный барон, сообразив, что "столько он не выпьет", придумал незаметно разбавлять вино водой, но не тут-то было. Стоило Билефельду отлучиться, как супруга наследника престола подменила ему воду на шампанское, и изрядно захмелевший к тому времени барон, не заметив подмены, стал пьянеть еще стремительнее. Не отставала от него и жена наследника.
  Именно она первой швырнула хрустальный бокал об стену, положив старт чудесной вакханалии, во время которой разбитыми оказались ? вся посуда, зеркала, окна и все, что можно было разбить и поломать. Особенно радостно было наследнику престола и его венценосной "половине".
  В свалке барон решил было тихо ретироваться, но на лестнице ему кто-то подставил подножку, и барон грохнулся об пол, потеряв сознание. Дальше подошла очередь некоего лакея. Наверное, мерзавец тоже был пьян. Иначе чем объяснить, что лакей от души отмутузил барона Билефельда ногами? Да так, что бедняга две недели лежал дома в лежку! В общем, веселье удалось.
  Да, маленький штрих. Наследника престола звали Фридрих. Тот самый прусский полководец Фридрих Великий, чьи железные батальоны заставляли трепетать всю Европу.

"Пьянствующий кувшин"

  Но, может быть, в отличие от средневековых мужчин, хотя бы средневековые женщины не питали пристрастия к "зеленому змию"? Как бы не так! "Пьющий кувшин" ? такая надпись была на табличке, которую весьма часто пускали в ход в немецком городке Хейльбронн. Табличку прикрепляли к косе пьющей женщины в назидание непьющим; видимо, в этом была нужда!
  Дело заходило так далеко, что знаменитый венский проповедник Абрахам-а-Сан-та-Клара однажды разразился гневной речью. Вот она, сохраненная потомками: "Да, если женщины напиваются, они не могут находиться в молчании, орут, как часовой на вышке или ночной сторож. Наш Господин Христос встретил возле колодца самаритянку и поговорил с нею; да, возле воды с женщиной можно и поговорить, но если у женщины оказывается вино, пусть разговаривает с нею кукушка. Когда апостола Павла взбесила напавшая на них банда и, выхватив саблю, он ударил по голове ее вожака Маль-хуса, апостол сразу же успокоился, услышав слова Господина нашего Иисуса, приказывающего вложить саблю в ножны. Но пусть попробует кто-нибудь приказать такое пьяным женщинам, язык которых ? их сабля, а морда ? ножны. И сто приказов не заставят саблю оставаться в ножнах! О, бедный муж, у которого такая жена!"
Аминь!