Русский студенческий театр в Мадриде

Интервью со Светланой Малявиной, директором Русского студенческого театра Университета Комплутенсе в Мадриде Светлана Малявина закончила с «красным» дипломом Московский государственный университет, одновременно два отделения: романо-германское и русского языка как иностранного. Приехала в Мадрид по первому договору об обмене студентами и преподавателями, подписанному МГУ и Университетом Комплутенсе. Затем была приглашена преподавать в Университет Комплутенсе и вот уже около 15 лет этим и занимается. - Светлана, ты преподаешь в университете русский язык и литературу. Как случилось, что ты стала еще и театральным режиссером? - С одной стороны, мне захотелось оживить работу - чтоб преподавание не превращалось в рутину. А с другой стороны, чтоб ослабить то напряжение, которое складывается в аудитории. Для этого очень хорошо поставить студентов в иные условия, и театр предоставляет эти условия. Человек, играющий какую-то роль, забывает о ложной скромности, которая его сковывает. Для студентов постановка спектакля ? это как бы погружение в русскую культуру. Они начинают спрашивать об огромном количестве русских реалий, это их просто затягивает. Театр, который начинается как одна из форм обучения, превращается в конечном итоге в смысл обучения. - Вы ставите исключительно Чехова. Почему? - С самого начала я решила, что театр будет чеховский. Потому что когда речь идет о театре ? речь идет об огромном вложении времени, энергии и труда. Поэтому должно быть что-то, что действительно нравится. Чехов необыкновенно глубок, его все время можно открывать. Его приятно играть. Он оставляет и актерам, и режиссерам много пространства для творчества. И потом, мне с детства как-то помнились чеховские постановки русского театра ? те, которые видела сама, и те, о которых читала, и это вызывало особое тепло. Мы используем традиции именно Малого театра, Художественного театра, Станиславского. Это ? как вернуться немножко в Россию, в классическую Россию. Мы думаем очень много об антураже: чтобы декорация тоже выявляла чеховское время ? не просто поставить самовар и жостовский поднос и накинуть на плечи яркий платок, а действительно чтоб был русский чеховский тон пьесы. - Какие пьесы вы играете? - Конечно, мы сразу поняли, что не потянем на «Трех сестер» или «Вишневый сад». Сюда ведь приходят не профессиональные актеры, а люди, которым интересен русский язык. Чаще всего сталкиваешься с тем, что человека надо учить прежде всего ходить по сцене. Каждый год мы ставим новый спектакль: инсценировки рассказов, водевиль «Юбилей», монолог «О вреде табака». Мы постоянно делаем коллажи: соединяем какие-то из рассказов, присоединяем новый и делаем новую постановку. Это очень удобная форма: ведь год от года часть актеров меняется, год от года у меня новая труппа. Каждый год надо начинать с нуля. - Вы делаете это в учебное время? - Нет, все это делается после занятий. Меня, по-моему, терпеть не могут наши консьержи, потому что я человек, который в четверг и пятницу уходит из нашего здания последним ? за мной просто гасят свет (а иногда и передо мной, и я иду темными коридорами). - Честно говоря, не очень понимаю, как у тебя до сих пор хватает энтузиазма: ведь театр существует с 1995-го года? - С трудом. Но каждый год приходят студенты, которые спрашивают: когда мы начнем театр? Я не могу сказать, что мы его не начнем! - А как принимает вас публика? - Одним из замечательных моментов в нашей истории были маленькие «гастроли» в МГУ, куда нас пригласил факультет иностранных языков. Там мы дали спектакль в зале, где было почти 600 человек. И там я услышала слова, которые меня потрясли. Они принадлежали двум совершенно разным людям. Один ? человек, который просто проходил мимо зала, увидел, что там что-то идет, взял и сел, и стал смотреть пьесу. А потом мне сказал, что во время пьесы все время думал: «Как же эти грузины хорошо поставили Чехова!». А другая фраза принадлежала одному университетскому преподавателю: «Когда я узнал, что вы приезжаете, я подумал: ну, приезжают студенты, как вот у нас тут есть английский театр: ребята собираются, что-то ставят... Но нет: вы ? Театр!» - А здесь, в Испании, наверное, мало публики, которая вас могла бы понять и оценить? - К сожалению, да. Поэтому мы свою публику очень любим и лелеем. В основном это либо русскоязычные люди, которые живут в Мадриде, либо наши студенты и преподаватели. Кроме того, приходят и люди, которые не знают русского языка: мы всегда пишем краткое содержание, да и наши пьесы настолько прозрачны, что и так ясно, что происходит. Мы включаем в спектакль песни (пляски нам, правда, не очень даются), пытаемся украсить его, сделать его зрительным. Каждый год мы принимаем участие в конкурсе театров Комплутенсе, и в прошлом году нам даже дали приз за лучший учебный проект. - Много студенческих театров в Комплутенсе? - 25 групп. Вообще, на самом деле Испания ? это театральная страна. - Как ты можешь посоветовать людям, которые чувствуют себя неуютно в Испании, и не из-за материальных трудностей, а потому что культура им кажется чуждой? - Когда я приехала в Испанию, я хотела увидеть наяву то, что я изучала, о чем читала. И когда я это увидела - полюбила. Для меня не существует лучше страны и более приятного народа, который настолько тебя принимает. Может быть, у меня в жизни все сложилось хорошо, не знаю... Но я хочу сказать, что я очень люблю Испанию. Я думаю, что человеку, который сюда приезжает, надо узнавать испанскую культуру. Она необыкновенная: деятельная, ее создает весь народ. Скажем, Fallas в Валенсии ? там же каждый приписан к какой-то «фалье». Они как только ее сжигают, на следующий день уже собираются, уже начинают новую придумывать... А ферии в Андалусии! Это народ, который живо, энергично живет. Этим можно только восхищаться. - Как складываются твои отношения с Россией? - Стараюсь ездить туда раз в год как минимум. Поскольку мы живем в век интернета, сейчас очень просто жить неотрывно в двух странах. Я думаю, что мне выпало счастье ? узнать вторую культуру, культуру Испании, и может быть, в конце концов, быть носительницей двух культур ? что может быть лучше! А Россия не может не тревожить, потому что, к сожалению, продолжает оставаться нашей болью.