Чувство долга

«Я отдаю свой долг России», - говорит 81-летний Томас Нуньо Ораа, передавая в дар библиотекам и частным лицам свои переводы произведений русских поэтов на испанский язык. В течение последних лет он издает их небольшими тиражами за свой счет. Не будучи профессиональным переводчиком и литератором, Томас с предельной точностью переводит все оттенки мыслей и чувств русских поэтов, старается сохранить подлинное значение каждого русского слова в его первозданном значении. С легкостью достигать этого результата позволяет свободное владение русским языком: Томас один из испанских «детей войны».

13 июня 1937 года около 2.000 испанских детей были отправлены из портов северной Испании в Бордо, затем в Лондон, а оттуда в Ленинград. Вместе с 5-летней сестрой и 12-летним братом  Томас, которому тогда было 7 лет, оказался на одном из таких судов без ведома родителей. На долгие годы корабль увез их вдаль от родных кварталов Бильбао, где они родились и жили, никуда дальше окрестных деревенек никогда раньше не выезжая.

В семье тогда было пятеро детей. Одна из сестер, немая от рождения, вместе с матерью отправилась в Сантандер, где организовывали приюты для детей с различными видами заболеваний. Четверо остальных остались дома под присмотром старшего брата 14-ти лет. Спустя неделю мать домой не вернулась, а отец уже несколько месяцев был на фронте.  Временный «глава семьи» решает ехать вместе с младшими братьями и маленькой сестренкой в Сантандер на розыски родных. Никого не найдя в уже частично оккупированном городе, дети скитаются по улицам и через некоторое время попадают в приют, из которого позже трое из них и уплывают в СССР. А старший брат остается в Испании – 14-летних в эвакуацию не отправляли. Этот момент Томас вспоминает как один из самых горьких в своей тогда еще такой короткой жизни.

Осенью 1937 года он попадает в Ленинград, затем в подмосковное Красновидово. Те довоенные годы, с 1937 по 1941, он называет лучшими в своей жизни.

В начале Великой Отечественной войны детский дом эвакуируют под Сталинград в город Ленинск, а в августе 1942 года в город Бирск в Башкирии. Там в это время находилась в эвакуации Ленинградская филармония, и Томас  подростком бегает слушать оперу «Евгений Онегин». Может так и зародилась такая искренняя и глубокая любовь к русскому поэтическому слову?

Первое письмо матери удается передать только в начале войны, до этого она ничего не знала о судьбе троих своих детей. Некоторые маленькие эмигранты так и не доплыли до СССР, другие умерли от дифтерии и тифа уже в детских домах. Невозможно даже представить себе, что испытывала все эти годы мать, не зная ровным счетом ничего о судьбе детей, и вдруг получив известие о том, что они живы и здоровы.

Летом 1944 года детский дом возвращается в Подмосковье, где в 1947 году Томас с серебряной медалью оканчивает школу. Он поступает в Московский авиационный институт, а потом, получив диплом инженера-авиаконструктора, начинает работать на саратовском «комбайновом» заводе, где в режиме строжайшей секретности производили ЯКи.

В сентябре 1956 года первый пароход с 250 репатриантами отплыл в Испанию, но работа на секретном объекте не позволяет Томасу вернуться на родину вплоть до 1960 года.

Он вырастил двоих детей. Двое внуков тоже уже стали взрослыми. Все свое свободное время Томас отдает переводам русской поэзии. Пускай это всего лишь подстрочник, скажут поэты, но истинный смысл своего увлечения он сам определяет так: «Моя огромная благодарность России».